Брисингр
Шрифт:
— Ну, что, никаких ловушек не обнаружили? — спросил он у Карна, но даже не обернулся: он и так услышал, как Карн, Халмар и еще двое варденов подошли к нему.
Если не считать четырех новых воинов, заменивших в отряде Мартланда тех, что погибли или были серьезно ранены в ходе последней схватки, Роран уже успел повоевать плечом к плечу со всеми остальными варденами. Каждый из них в отдельности никаких особо теплых чувств у него не вызывал, но в бою ему приходилось доверять им свою жизнь, как и они доверяли ему свою. Это была нерушимая связь, никак не зависящая ни от возраста, ни от воспитания, и уже после первого боя Рорана просто поразило, насколько она крепка, эта связь между товарищами по оружию. Впрочем, в отряде теперь относились к нему с неподдельной теплотой и уважением.
— Насколько я могу судить, ловушек там нет, — ответил Карн, — вот только…
— Да-да, понимаю. Заклинатели Гальбаторикса могли изобрести какие-нибудь новые чары, которых ты не можешь выявить. Кстати, а в этом отряде есть колдуны?
— Точно утверждать не могу, но, по-моему, нету. Роран отвел в сторону ветку ивы, покрытую ажурной листвой, чтобы получше рассмотреть расположение повозок.
— Не нравится мне это, — пробурчал он. — В предыдущем обозе был маг. Странно, почему в этом-то нету?
— Ну, магов вообще не так много. Тебе просто кажется, что колдуна на каждом шагу можно встретить.
— Мм… — Роран поскреб подбородок, весьма обеспокоенный столь странным пренебрежением к здравому смыслу со стороны этих воинов Гальбаторикса. — Может, они нас провоцируют? Хотят, чтобы мы первыми напали? Хотя к нападению они вроде бы совершенно не готовы. Впрочем, нельзя судить по внешнему виду. Интересно, что у них на уме? Какую ловушку они могли для нас приготовить? Тут на тридцать миль вокруг никого нет, а Муртага и Торна в последний раз видели в воздухе к северу от Фейнстера. Посылай сигнал, — сказал он Карну. — Но скажи Мартланду, что меня очень беспокоит то место, которое они выбрали для лагеря. Неспроста это. Или они полные идиоты, или у них имеются какие-то средства защиты, невидимые для нас: магия или еще какие-то штучки, мало ли что этот паскудный Гальбаторикс выдумает.
После некоторого молчания Карн сказал:
— Я передал сигнал. Мартланд говорит, что разделяет твою озабоченность, но велел передать тебе, что если ты еще не хочешь, поджавши хвост, бежать в лагерь к Насуаде, то все же следует попытать удачи.
Роран крякнул и отвернулся. Мотнув головой, он подал знак остальным, и они на четвереньках отползли туда, где оставили своих коней.
Поднявшись на ноги, Роран сел в седло.
— Ну-ка, стой смирно, мальчик! — прошептал он Сноуфайру, погладив жеребца, когда тот недовольно тряхнул мордой. В сумеречном свете шкура и грива коня отливали серебром. Уже не в первый раз Роран пожалел, что его конь столь заметен в темноте. Лучше бы он был гнедой или каурый.
Отвязав щит от седла, Роран продел левую руку в ременную петлю и вытащил из-за пояса молот. Во рту сразу пересохло; он с трудом сглотнул, ощущая знакомое напряжение в груди, и перехватил молот поудобнее.
Когда все пятеро были готовы, Карн поднял палец, полуприкрыв глаза, и зашевелил губами, словно разговаривал сам с собой. Невдалеке затрещал сверчок.
Карн резко распахнул глаза:
— Помните, надо все время смотреть вниз, пока глаза не привыкнут, и только потом можно на небо посмотреть. — И колдун начал нараспев читать что-то на древнем языке — непонятные эти слова были исполнены могучей силы.
Роран прикрылся щитом и зажмурился, покрепче устраиваясь в седле, когда все вокруг вдруг осветила вспышка ярчайшего света, слепящая, точно полуденное солнце. Насколько мог понять Роран, вспышка возникла где-то над лагерем противника, и он с трудом поборол желание присмотреться и выяснить, в каком точно месте она возникла.
Скомандовав: «В атаку!» — он послал коня вперед, сильно пригнувшись к шее Сноуфайра. Остальные вардены и Карн сделали то же самое, на ходу вытаскивая и поднимая свое оружие. По голове и плечам Рорана больно хлестнули ветки, и Сноуфайр, вылетев из зарослей, стремительным галопом помчался к неприятельскому лагерю.
Одновременно с Рораном и его группой к лагерю устремились еще две; одну вел Мартланд, другую — Улхарт.
Солдаты и возницы закричали, вскочили на ноги и бросились за оружием, толкаясь и падая, а потом попытались даже принять боевой порядок, чтобы отразить неожиданную атаку.
Роран даже не пытался сдерживать Сноуфайра. Наоборот, пришпорил жеребца и привстал в стременах, стараясь удержаться в таком положении, когда Сноуфайр перемахнул через две поставленные рядом повозки и с такой силой приземлился, что у Рорана звучно клацнули зубы. Затем, взбрыкнув задними ногами и забросав один из костров землей, Сноуфайр перескочил через него, подняв тучу искр.
Остальные из группы Рорана также перескочили через фургоны. Поняв, что они займутся солдатами, оставшимися позади, он решил сосредоточиться на тех, что оказались прямо перед ним, и погнал коня прямо на них, тут же раздробив одному нос концом своего молота. Ярко-красным фонтаном брызнула кровь, заливая лицо солдата, и вторым ударом по голове Роран его прикончил. И тут же парировал выпад еще одного.
Чуть дальше, у другого конца образованного повозками полукруга, в лагерь противника ворвались Мартланд и Улхарт со своими воинами, усилив общий шум топотом конских копыт, звоном оружия и доспехов. Заржала чья-то лошадь и резко смолкла, а потом упала, пораженная копьем.
Роран вторично отбил вражеский выпад и ударил молотом по руке, державшей меч, раздробив ее и заставив противника выронить оружие. А сам, не медля ни секунды, нанес ему удар в середину груди, вдребезги разбив грудину. Роран приподнял раненого, который безнадежно пытался вздохнуть, хватая ртом воздух, и отбросил его в сторону.
Развернувшись в седле, он оглядел лагерь, ища следующего противника. Тело у него дрожало от напряжения; боевое возбуждение все сильнее овладевало им; все вокруг он видел на редкость четко и ясно, в мельчайших подробностях, точно тонкая резьба по стеклу. Роран чувствовал себя непобедимым, неуязвимым. Время словно растянулось, замедлило свой бег, и Рорану казалось, что заблудившийся мотылек, пролетавший мимо, как будто порхает не в воздухе, а с трудом пытается выбраться из липкого густого меда.
И тут чьи-то руки ухватили его сзади за кольчугу, сдернули с седла и с такой силой швырнули на землю, что у него перехватило дыхание и на мгновение потемнело в глазах. А когда он пришел в себя, то увидел, что тот самый первый солдат, которого он прикончил, сидит у него на груди и душит его, закрывая собой тот магический свет, который Карн зажег над лагерем противника. Вокруг головы и туловища солдата при этом образовалось нечто вроде яркого нимба, но лицо его оставалось в такой глубокой тени, что Роран не мог разглядеть его черт, лишь оскаленные зубы врага посверкивали в темноте.