Британия
Шрифт:
— Да, — зевнула Кейтлин, мечтательно глядя на мягкую кровать.
Поддавшись внезапному порыву, Юэн вскочил, поднял ее и положил на кровать, еще хранившую тепло от его тела. Глаза девушки странно расширились. А потом Кейтлин вдруг улыбнулась и показала ему язык, на мгновение превратившись в хитрую девчонку. Юэн опять растерялся.
Он оделся, сунул в карман «Глок», закинул на плечо автомат и обернулся к постели:
— Спокойной ночи и сладких снов!
Но Кейтлин уже уснула и без его указаний.
Когда Юэн добрался до кабины, где его ждала Цура,
— Красавица наша уснула? — спросила старуха.
Мужчина кивнул, немного сконфуженный ее улыбкой.
— Значит, слушай, — начала цыганка. — Сиди в кабине и не вылезай, что бы ни случилось. Стреляй во все, что не похоже на человека, и все будет хорошо. Я вернусь часа через четыре — все равно подолгу не сплю.
Она вышла, и Юэн запер за ней дверь, но очень удивился, когда через несколько минут Цура вернулась, держа в руке дымящуюся кружку.
— Поставь ее на котел и не пей, пока не начнешь засыпать.
— Что это? — с любопытством спросил Юэн.
— Кофе. Только Джорди не показывай: сразу потырит, — она широко улыбнулась и исчезла.
В кабине было тепло, и мысли Юэна блуждали где-то далеко. Глядя на снежный буран за окном, он видел своих детей, сценки из их мирной жизни в туннелях под Глазго. Потом попробовал думать о жене, но, как ни старался, как ни перебирал в памяти события, пережитые ими вместе, не смог в точности представить себе ее лица — его черты все время плыли, ускользали от него…
«Нехороший знак», подумал Юэн, но тут же какой-то голос внутри завопил: «Ну давай, признай, наконец, что никогда не был с ней особенно счастлив!» Юэн подернул плечами, прогоняя этот голос, и отхлебнул горький кофе.
Он уже пробовал этот напиток, правда, еще до войны. В разрушенном Глазго кофе был редкостью, и когда удавалось нарыть где-нибудь скудные запасы, они разлетались сразу, даже по безумной цене. Главными покупателями, разумеется, были старики.
«Барские причуды», — подумал Юэн, глотнул еще раз и перекосился от горечи. Нет, было совершенно непонятно, что они в нем нашли…
Первая атака была всего лишь проверкой на вшивость.
Юэн заметил темные фигуры, крадущиеся по снегу, метрах в десяти от вардо, и заорал: «Свет!», а сам схватил автомат и взял тварей на мушку. Яркий луч прожектора пронзил темноту сразу же после его крика, и генератор натужно запыхтел от напряжения.
Три темных пса, почти подобравшиеся к фургону, взвыли и пустились наутек, поднимая фонтаны снега. Мужчина смотрел им вслед, пока они не исчезли в темноте, за пеленой снегопада.
— Все хорошо? — раздался голос Джорди.
— Да! — отозвался Юэн. — Пока…
— Дальше будет… берегись… так что лучше… — Резкий порыв ветра заглушил половину слов, и Юэн открыл дверь, чтобы лучше слышать.
Так ничего и не поняв, он хотел было переспросить, но вспомнил, что Цура запретила вылезать наружу. Ему, конечно, хотелось знать, что сказал Джорди, но еще больше хотелось остаться живым и невредимым.
Жутковато сидеть одному в темноте, когда твои союзники — только тепло котла и холод оружия. Юэн был как на иголках: любая тень, любое шевеление — и он хватался за автомат, чтобы через минуту снова поставить его к ноге,
Вторая атака поразила Юэна дерзостью и внезапностью.
Он не закрыл дверь в кабину на засов, понадеявшись на то, что звери не сунутся на свет и что Джорди со своей позиции заметит их приближение. Но тот, видимо, как раз в этот момент решил укрыться от снегопада. И вот тогда-то дверь и распахнулась.
Черные жилистые лапы ухватились за борта, и чудовище просунуло морду в проем. Юэн крутанулся на сиденье, схватил автомат и направил его прямо в распахнутую клыкастую пасть. Оттуда несло тухлятиной, но глаза зверя казались до ужаса разумными. Юэн нажал на спуск, но вместо выстрела прозвучал лишь сухой щелчок: патрон перекосило. Вот этот сволочной огнестрел! Никогда нельзя на него надеяться; нож, только нож!
Схватив Юэна за ноги, чудовище вытащило его на снег и повалило на спину. Краем глаза мужчина увидел, что вокруг стоят другие твари, скрытые ночной темнотой. Он откатился влево, едва увернувшись от клыков, целивших ему в шею, бросил бесполезный автомат и встал на четвереньки.
Чудовище развернулось и атаковало снова, но на этот раз Юэн был готов. Выхватив нож, он дернулся влево, отбивая свободной рукой толстую жилистую лапу. Когти промахнулись всего чуть. Зверь рыкнул и обернулся к своей жертве, лязгнув клыками в сантиметрах от лица Юэна. Тот поднырнул под тварь — в нос ударил запах гнили и мокрой земли. Вскинув правую руку с ножом, он пропорол зверю брюшину от ребер до самой мошонки. Испустив оглушительный рев, пес откатился назад, а потом как-то совершенно по-человечески попытался зажать кошмарную рану, из которой уже вываливалась наружу дымящаяся требуха, своей лапищей. Морду исказила гримаса боли и ненависти. И глядя в переполненные злобой глаза чудовища, Юэн вдруг понял, что эти жуткие создания произошли не от животных…
Скуля и рыча, тварь поползла назад, в темноту, оставляя за собой на снегу широченную кровавую полосу. Юэн выхватил свой «Глок», готовясь стрелять, но это не потребовалось: темный пес с трудом преодолел еще пару метров, а потом кувырнулся, задергался и издох.
Но радость победы была недолгой: очередной порыв ветра разогнал снежную пелену, открыв глазам Юэна еще десяток темных псов у границ лагеря. Трое из них с воем бросились на него, как будто летя над снегом.
Страх вернулся и чуть не сшиб его с ног, словно пудовой гирей. Чувствуя горечь во рту, Юэн отчаянно рванулся к спасительной кабине фургона, ясно осознавая, что не успеет.
И в этот момент зажегся свет: Джорди повернул прожектор и открыл огонь по темным псам. Они взвыли, обожженные не столько пулями, сколько ярким светом, и бросились врассыпную, рыча от злости и досады.
Дрожа, как перепуганный мальчишка, Юэн заставил себя успокоиться и нашарил на снегу автомат. Он кивнул Джорди, который налаживал на своей крыше второй прожектор, и забрался в кабину, а там, уже никем не видимый, долго еще сидел, качаясь из стороны в сторону, пока ужас и адреналин не рассосались в его теле.