Бродяга
Шрифт:
Наконец один из помощников судьи догадался пригласить в зал врача, тот пришел вовремя – Рагунат пошатнулся, ухватился рукой за барьер, пытаясь удержаться, и рухнул на пол без сознания.
– Заседание прерывается, – объявил судья.
В зале поднялся невообразимый шум, полицейские расчищали дорогу, чтобы вынести Рагуната. Его уложили в машину и отвезли в больницу.
– Радж, дорогой, – говорила Рита, – все будет хорошо, ты не волнуйся, я с тобой.
Дошла очередь и до подсудимого. Вооруженные конвоиры вывели Раджа, он успел бросить прощальный взгляд на Риту, стоящую посредине зала со стиснутыми руками.
Глава сорок седьмая
Несмотря на все уговоры врачей, Рагунат не остался в больнице, он вышел оттуда, как только прошла боль в сердце. Глотая на ходу таблетки, он двинулся не домой, а в тюрьму.
Рагунат отпустил водителя – он не мог сесть в автомобиль, под колесами которого погибла Лиля. Давно он не ходил по городу пешком, к счастью, тюрьма располагалась не очень далеко. Начальник тюрьмы был старым знакомым Рагуната, он уважал этого человека и без лишних слов разрешил ему навестить подсудимого. Начальник уже успел услышать историю, происшедшую на суде, у него самого было пятеро детей, и он сочувственно отнесся к Рагунату, разрешив свидание без присутствия надсмотрщика.
Радж лежал в каменном холодном мешке, отделенном от коридора толстой железной решеткой. Дневной свет с трудом проникал сквозь узкое зарешеченное окно, с улицы не доносилось ни единого звука, слышно было только попискивание крыс, во множестве населявших это мрачное место.
Тюрьма давно стала вторым домом для Раджа, поэтому он вполне равнодушно отнесся к своему заключению, ему и на воле казалось, что он в тюрьме, жизнь по обе стороны тюремной решетки мало чем отличалась для него. Как невозможно было для Раджа пробить каменные стены, так и на свободе ему невозможно было разрушить стену, разделяющую вора и бродягу и порядочных людей. Он знал, что его место среди таких же отверженных и вырваться из этого замкнутого круга почти так же невозможно, как совершить побег с каторги.
Одиночество Раджа было нарушено появлением гостя, которого он совсем не ждал. Гулкий стук шагов далеко разносился под каменными сводами, они медленно приближались, и наконец узник увидел своего отца.
Рагуната трудно было узнать, лицо побледнело, осунулось, глаза светились лихорадочным огнем, как у тяжелобольного. Он шагнул ближе, но его остановила холодная решетка.
– Зашли к преступнику? – мрачно спросил Радж.
– Я сам преступник, – ответил судья, в его горле что-то заклокотало, но он справился с собой.
– Вы сказали «преступник»? – переспросил Радж.
– Да, к сожалению, закон меня не может осудить, – проговорил Рагунат, – но моя совесть вынесла мне приговор, суровый приговор.
Судья говорил с трудом, медленно, что-то нарушилось в его речи. Голос, прежде звеневший металлом, звучал как из-под земли.
Радж встал и подошел к решетке. Он вглядывался в отца и не узнавал: прежний Рагунат исчез, вместо него был старый человек, надломленный жизнью.
На глазах юноши выступили непрошеные слезы, он отвернулся, чтобы отец не видел, но тот спросил сына:
– Что с тобой, ты плачешь?
– Да, плачу. Я плачу о том, что совершил мой отец, я плачу о том, что он сделал с моей матерью, я плачу о том, что уже ничего нельзя изменить.
Рагунат понял, сын не простил его, да и возможно ли прощение?
– Мой сын! – рыдающим голосом выкрикнул судья, протягивая к нему сквозь решетку руки.
Но Радж отвернулся от него и ушел в дальний угол камеры.
Рагунат тянул к нему дрожащие пальцы, он хотел прикоснуться к своему единственному сыну, но слишком много преград было между ними, хватит ли времени, чтобы разрушить их? Коротка человеческая жизнь, так мало в ней выпадает радости общения с близкими и любимыми, а ведь эти минуты, может быть, самые счастливые и светлые, их не может заменить ничто, их не купить ни за какие деньги.
Рагунат наказал себя сам, он выгнал не Лилю и сына, он выбросил все лучшее, что могло быть в его жизни. И с чем он теперь остался?! Кому он нужен?!
Эти пугающие в своей простоте и ясности вопросы встали перед Рагунатом, но он не находил на них ответа.
Судья смотрел на сына и узнавал самого себя в каждом движении, в повороте головы. Вся нерастраченная отцовская любовь вдруг подкатила к его сердцу, затопив его горячей нежностью.
– Мой сын, – простонал Рагунат.
Но его руки осязали пустоту, он закрыл ладонями лицо, стесняясь мучительных слез.
Все места в зале суда были заполнены задолго до начала процесса. Сегодня должен быть вынесен приговор по нашумевшему делу.
– Вы слышали, – говорил какой-то франт, поудобнее устраиваясь на стуле, – говорят, у господина Рагуната оказалось несколько незаконнорожденных детей, один из них даже пытался его убить, чтобы завладеть наследством.
– Все это глупости, – гудел толстый мужчина, обмахиваясь свежей газетой, – на самом деле Рагунат оказался участником той самой банды, которая терроризировала весь город, они с этим Раджем не поделили добычу, вот этот Радж и пытался его зарезать.
– Тише, тише, – зашикали из задних рядов, – нам ничего не слышно.
Между тем судья занял свое место, откашливаясь, вытер большим клетчатым платком седые усы и раскрыл папку с делом обвиняемого.
– Обвиняемый Радж, – торжественным голосом произнес судья, – судебным следствием подтверждается предъявленное вам обвинение в покушении на жизнь судьи Рагуната, но, принимая во внимание сказанное здесь адвокатом, суд считает возможным смягчить наказание, – судья сделал паузу и обвел строгим взглядом притихший зал.
Все замерли. Рагунат, пришедший несмотря на категорические запреты врача, сидел словно статуя. Только его руки, вцепившиеся в барьер, мелко подрагивали.
Рита не сводила глаз со своего возлюбленного, она знала о предстоящей неизбежной разлуке и хотела хотя бы взглядом прикоснуться к Раджу.
– Суд приговаривает вас к трем годам каторжной тюрьмы, – провозгласил судья под вздох зала.
Раджа перевели в общую камеру. Он готовился к отправке по этапу на каторгу. Многие его знали, но он сторонился сокамерников.