Броненосцы в синей воде
Шрифт:
– Бедный Виталик, - услыхал я.
– Неужели ты забыл, чем я занимаюсь?
Точно. Как раз этого я и не мог вспомнить.
– Нет...
– поколебавшись ответил я.
– Не знаю. Я почувствовал ее запах, и вдруг мне вспомнился Адриан Слайпер. Его я забыть не мог.
– А ты помнишь, где валялись мои окурки?
– Там, где ты сидела чаще всего. Там, где ты ждала. Она коснулась моей головы.
– Но ведь я уже не сижу. Я уже не могу этим заниматься. Старик Кейси не может налить кружки пива, Нолан перестал выходить в город, ты уже не
Флоренс начала смеяться, и я знал, что она вот-вот расплачется. Изо всех сил я старался вслушиваться в дождь и думать о том, что было когда-то. Точно. Флоренс была проституткой. Она была нашей лучшей девицей, и многие типы возвращались сюда ради нее. Тед, которого мы называли Жопником, заботился о добром имени "Подворотни", но Флоренс была выше крыши. Она умела это делать, на втором этаже у нее была даже специальная комната.
– Не плачь, Фло. Слайпер болен. Все из-за этого. Все мы сломались и уже не можем жить как прежде.
– Мы вообще не знаем, как без него жить. Без этого сукина сына и его долбаной машинки, - начала всхлипывать она, и слезы катились у нее по щекам.
А что я мог ответить. Я давно уже надумал открыть двери 107 номера и поговорить с ним обо всем этом. Даже если бы я совершенно ослеп, туда-то я попал бы всегда.
– Что там за окном, Фло? Расскажи мне.
Она перестала плакать и снова погладила меня по голове.
– Бедненький... Ты и правда не можешь увидать это дерево? Свое любимое дерево? Виталик...
Не мог. Когда я глядел в том направлении, то видел лишь более светлое пятно. Может это было окно?
– Фло, скажи мне еще вот что: есть ли на дереве листья? Нет, что-то стало вспоминаться.
– Это ведь только июль. Но в этом году осень пришла к нам уже в мае. А в июне на дереве уже не было ни листочка. Вит, ты заметил это первым.
Да, так оно и было. Именно тогда я и начал слепнуть.
– А за деревом... Что ты видишь на Куин Стрит? Она не ответила сразу, и когда я уже начал опасаться, что придется переспросить, услыхал ее смех. И вновь один и тот же.
– Там туман. Странный такой, густой туман, иногда в нем можно заметить сгорбленные силуэты. Они идут медленно, очень медленно. Они никуда не спешат, Вит. Мне кажется, что им уже просто некуда спешить. Нет уже Куин Стрит. Нет ни будки, ни светофора. Автомобилей тоже нет.
Мне было трудно собраться с мыслями, но я был чертовски рад, что Флоренс сидит у меня на коленях. У нее были теплые бедра и голос.
– Я пойду к Слайперу. Завтра.
Она еще крепче прижалась ко мне.
– Передай ему, что я уже не могу... Знаешь, скажи. Прошу тебя.
– Знаю.
Только я уже знал, что до утра забуду.
Я довольно-таки злопамятный тип, и много вещей в мире меня раздражает. Все, что только я выдумываю, сразу же стараюсь описать, но редко случается возвращаться ко всей этой муре. Для меня вся она попросту существовала, равно как тип в белом костюме или же сигаретный дым, выпущенный из ноздрей соседки сверху. И точно так же забывается.
Но случаются и исключения. К примеру, помню солнечный закат. Я описал его в особо отвратный для себя день, хмурый, ужасно холодный и долгий; да, да, даже ветер не мог прогнать его. К вечеру я уже не выдержал и придумал чистое, синее-синее небо, а над самым горизонтом алые полосы. Других красок попросту не существовало. Только эти две - красная и синяя. Вроде бы и простенько, только вот повторить невозможно. Нельзя скомбинировать то же самое. Всегда что-нибудь, да спартачишь - то полосы не такие, какие нужно, то голубизна не такая синяя, и лишь иногда, в Лос Анжелесе солнце садится так, как я это описал.
– Как сегодня, - буркнул я вреднючему типу.
– Именно так, как я это написал. Вы только гляньте на эти полосы.
Он согласился. Честно говоря, он ничего другого за эти несколько последних часов и не делал. Только кивал головой, что-то там говорил про гонорар и снова кивал.
– Дорогой мой мистер Босси, вы хоть слушали меня?
– В его голосе появилась новая нотка. Умоляющая.
– А как же, - поглядел я прямо в его мутные глаза, но именно я первым и опустил голову.
– Вас зовут Энди. Вас прислал Абрахам Фаррел. Из корпорации Абрахама Фаррела.
Он сделал вид, что все это шутка, и расплылся в улыбке. Я описал и такой вид усмешек, вот только никак не смог его полюбить.
– Вы прочитали уже хотя бы первый том?
– не хотел уступать он.
– Да. Я прочитал и первый, и несколько последующих, - вздохнул я.
– А когда подумал о том, что этот Слайпер не может написать следующего, мне сделалось как-то не по себе. Наверное и вправду с ним так плохо.
– Это почему же?
Я подмигнул ему, а поскольку у меня большие, очень круглые глаза, то давно уже заметил, что люди, как правило, неправильно меня оценивают. Вовсе и не я был таким уж добродушным.
– Для него это должно быть сравнимо с тем, как посрать. Берешь бумагу, садишься и все. Пошло.
Энди скорчил такую гримасу, что на какой-то момент перестал соответствовать своему костюму, и поправил седеющие волосы.
– Так что вы хотите этим сказать?
– спросил он неодобрительно.
– Что у него запор?
– Кто знает. Как вы пересылали ему бабки? И вообще, кто-нибудь его видал? Слайпера этого?
Он снова стал собираться с мыслями. Слишком долго.
– По правде говоря, нет. Он присылал машинопись, а мы выставляли чек.
– Чеки вы посылали по почте, а хозяин абонементного ящика пользовался кодом, - закончил я за него.
– Так?
Он поднялся из-за стола и подошел к моей машинке. Ему явно хотелось сбежать.
– Мистер Энди, - я перешел через всю комнату, чтобы снова встать к нему лицом, - разве Слайпер никогда не критиковал ваших экранизаций? Ведь они ужасны. Гораздо хуже самих книг.
На его губах промелькнула та же усмешка.
– А вы откуда знаете? А? Ведь вы, вроде, никогда их не видели.