Броненосец «Варяг»
Шрифт:
Замыкающий русский отряд крейсер «Россия» обстреливал носовым плутонгом артиллерии «Такао», а кормовым плутонгом канонерку «Чокай». Стрельба одним крейсером по двум мишеням была по всем законам мало эффективна. Но экипаж крейсера добился попадания восьмидюймовым снарядом весом в восемьдесят семь килограммов в «Чокай», в этом преуспел командир кормовой башни князь Щербатов, щеголь и франт в обычной жизни и хладнокровный стрелок в бою. Фугас врезался в ватерлинию старой канонерки под грот-мачтой и оглушительно взорвался, вырвав сажень на сажень участок борта, куда сразу с ревом хлынула вода, для маленького кораблика это было подобно смерти, так как на нем стояли огнетрубные котлы, переборки практически не держали течь, вода проникала в котельное отделение, и хотя кочегары начали тушить котлы, сделать это быстро им не удалось, и котлы от соприкосновения с соленой морской водой взорвались, прервав жизнь канонерки. Шестидюймовый фугас уже не требовался, он разнес в щепы одну из шлюпок «Чокая», благо три другие уже спускались и туда благополучно перенесли портрет императора, а одними из последних спустились канонир Масо и капитан 2-го ранга Усида.
В «Такао» попало два фугаса плутонга левого борта крейсера «Россия», которым руководил лейтенант Плансон. Фугас
Две обстреливающие друг друга эскадры стали отходить от порта в океан, и он встретил уже не волнением в два балла27, а четырьмя баллами. Русским крейсерам, спроектированным для крейсерства, это было малозначительно, а легким японским смерти подобно, но они делали все возможное и невозможное для спасения седьмой дивизии императорской армии, расквартированной на берегу, от артиллерии Владивостокского отряда крейсеров. И не сговариваясь, первые три кораблика японцев сосредоточили огонь на «Богатыре», а это в совокупности четыре шестидюймовки или двадцать четыре снаряда с шестью килограммами пороха каждый. Для бронепалубного крейсера попадание такого снаряда – мощнейший удар. «Богатырь» получил один такой подарок напротив машинного отделения прямо в ватерлинию. Пробоина была примерно метр на метр, с рваными краями, и вода стала затекать на бронепалубу и плескаться там, перетекая с борта на борт, грозя остойчивости крейсера. А «Такао» ответил «России» за потопление «Чокая» двумя десятками пятидюймовых фугасных снарядов, из которых в цель попал один. Редко да метко, так сказать, он поднырнул под бронепалубу и взорвался в воде об обшивку крейсера, та разошлась от гидровзрыва и в машинное отделение стала поступать вода, а понять, откуда, машинный кондуктор Иван Потураев не мог.
10.40. Поврежденный крейсер «Богатырь» отстрелялся по «Майе». Сергей Борисович Сагатович, коренастый и крепкий бородатый командир носовой башни крейсера, саданул со злости японской канонерке фугасом в полубак, и оттуда не только полетело в сторону палубное трехфунтовое орудие и расчет в разные стороны, но и палубный настил. А подчиненные лейтенанта Васильева, в том числе и комендор Гаврилов, перешедший с правого борта на левый, попали фугасом еще и в борт под грот мачтой, разорвав корпус, куда стала наливаться вода на волнении в четыре балла, так и снарядом под ватерлинию в отделение машинное. Снаряд не взорвался, зато как болванка влетел туда, прошила котел, тот взорвался, а снаряд ударился во второй и упал на пол. Канонерка запарила и стала, кренясь, сбавлять ход.
– Интересно наблюдать, – заметил Стемман старшему артиллерийскому офицеру Ширяеву, – нос и корма на японце огнем горят, а в центре пар идет.
Ширяев с удивлением на лице ответил:
– Прямо адская кухня какая-то.
Крейсер «Рюрик» временно задробил стрельбу28 шестидюймовой артиллерией, его визави, деревянный корвет «Цукуба», и так изрядно горел, и, подойдя на три кабельтовых к горящей канонерке «Удзи» и поливая ее огнем трехдюймовых и трехфунтовых орудий, был отдан приказ минеру прапорщику запаса Ярмештедту выпустить мину из траверзного29 минного аппарата. Яков долго целился, смотрел то на самодвижущуюся мину, то на своих подчиненных, но видя, что должен попасть, запустил ручкой пороховой заряд, и он вышиб мину из аппарата, и она, чуть не погнув рули, была на волосок30 от края, пошла на серую цель. Юркий «Рюрик» резко отвернул, снова становясь в кильватер «Богатырю». Трусов и так опасался выволочки от Иессена за самовольство, но получить Георгия за потопление вражеской канонерки или саблю за храбрость очень хотелось. Мина, вопреки всем несовершенствам техники, козням Нептуна и маневрам «Удзи», отработала штатно и при ударе в самую корму канонерки взорвалась. Корму «Удзи» буквально швырнуло вверх, причем руль и два винта полетели в стороны, а один винт полетел по гребням волн, как колесо от телеги. После этого канонерка погрузилась кормой по надстройку и стала сползать кормой в океан, и нос стал подниматься все выше и выше. Матросы высыпали на палубу, стали спускать шлюпки, коих было две, кто-то успел спастись, кто-то нет, но корабля быстро не стало. На «Рюрике» раздалось громогласное: «Ура!»
Бронепалубный горящий «Громобой» отстрелялся по «Фусо», промахнуться было трудно, даже на волнении, и броненосец словил много снарядов. Восьмидюймовые бронебойные снаряды, изготовленные из закаленного чугуна, ухнули в носу, в районе полубака. Владиславлев рассудил, зачем тратить против старого броненосца дефицитные31 бронебойные стальные снаряды. А чугунные фугасы калибром в шесть дюймов и весом в сто русских фунтов32 ударили в борт под шестидюймовое орудие системы Армстронга, воспламенили заряды, подающиеся к орудию, и тут же столп огня поднялся выше мачт, заряды и снаряды воспламенились, вызвав мощный взрыв, и даже плиты брони полетели в океан. Холодная океанская вода стала вливаться в недра броненосца, как в погруженную под воду бочку, и затушила пожар в погребе, и стала растекаться по кораблю. У сынов Ниппона не было своего Макарова, который проверял отсеки путем налива в них воды, а старые помпы работали на пределе своих возможностей, как и японские моряки, которых пачками смывало за борт. Второй фугас сбил раструб системы подачи воздуха в котельные отделения. Каперанг Дабич, видя взрыв на «Фусо» и видя взрыв на тонущей «Удзи», возликовал всей душой. Война на море начинала его радовать своей непредсказуемостью и благоволением фортуны33.
Бронепалубный красавец – крейсер «Россия» отстрелялся по «Такао». В этот раз отличилась носовая башня лейтенанта Дмитрия Федина, шебутной, но расторопный, он требовал того же и от подчиненных. Восьмидюймовый фугас вошел в горящий полубак канонерки, как нож в масло, и полубак стал весь охвачен огнем, к тому же и тушить его было особо некому, пожарный расчет был ополовинен. Плутонг мичмана Плансона добился двух попаданий в ватерлинию под грот мачтой и в среднюю из трех шлюпок правого борта, разнеся ее в щепы и уничтожив надстройку за ней, где столовался весь экипаж, и вызвав пожар.
– Как будто у канонерки вторая дымовая труба появилась? – подумал Арнаутов и попросил старшего офицера Белинского внимательнее посмотреть, что же там у японца происходит, какое секретное изобретение выкатили супостаты34.
Японский отряд испытывал агонию. Корвет «Цукуба», подобно вулкану, взорвался в лучших традициях сражений при Наварине и Синопе, подумал адмирал Иессен. Будет, как зрелищно художникам изобразить сию баталию, попросил флаг-офицера Егорьева зафотографировать потопление данных судов. Оставшиеся три корабля дали нестройные залпы по русским лебедям, попав лишь одним фугасом в «Богатырь», но крайне неудачно для русских, отдаленных от своей базы на пятьсот миль, повредив рулевой привод, и никто особо еще это и не осознал, пока крейсер шел по прямой. В ответ обе восьмидюймовые башни Куницина и Сагатовского добились попаданий. Кормовая ударила «Майю» в ют, и там загорелось, а Сагатовский, превзойдя сам себя, попал снарядом закаленного чугуна в котельное отделение, причем снаряд проник туда, слегка поднырнув у борта канонерки. Две стихии, огонь и вода, поспорили, кто заберет «Майю» себе, и взрыв огнетрубного котла и затопление сквозь разрушенный борт стали крестом на ее судьбе. Канонерка разломилась на две части, словно две стихии ее разодрали пополам и растащили каждая себе по подарочку.
Бронепалубный «Рюрик» возобновил стрельбу по «Фусо», да и горящий «Громобой» стрелял по нему. У «Фусо» отвечало лишь одно орудие, и русские крейсера подошли на пятнадцать кабельтовых. Командир «Громобоя» Дабич надеялся, что на этой дистанции даже орудия в шесть дюймов пробьют броню старого японского броненосца. У «Громобоя» отличилась носовая башня Владимира Требещенко, попавшая, как белке в глаз, в таверзный торпедный аппарат, который и так здорово детонировал в горевшем носу, а тут еще и часть борта разворотил силой взрыва. У красавца- крейсера «России», шедшей в кильватере «Громобоя», отличился командир кормовой башни – князь Щербатов, посланный им снаряд угодил в кормовую надстройку старого японского броненосца. Шестидюймовые снаряды на такой небольшой дистанции по медленно идущему и не маневрирующему противнику обрушились стальным самумом35. Причем все были бронебойными с половиной килограмма взрывчатки. Первый ухнул в трюме перед котельным отделением, второй попал в боевую рубку, и все находящиеся там офицеры, а также адмирал Ямада и капитан Кокити, ощутили себя в колоколе, третий снаряд взорвался рядом с броневой рубкой и силу своего взрыва направил на поддержание пожара, бушевавшего неподалеку. Следующий попал опять с недолетом, под главный бронепояс, в котельное отделение, и, пробив борт, пробил стенку двух котлов, обварил всех кочегаров и взорвался. Следующий снаряд поставил крест на судьбе корабля, попав в машинное отделение, вызвав течь и пробив машину насквозь и взорвавшись в ней. Который из плутонгов Плансона или Федотова добился успеха, было не разобрать. Три подводных попадания много для любого корабля, а для старого броненосца особенно. Думая отомстить северным варварам, единственное орудие «Фусо» правого борта мичмана Ямадзаки стреляло с особенным остервенением, и из десятка снарядов, выпущенных японцами, по два попали в русские крейсера. Причем на «Громобое» свалило среднюю дымовую трубу и порвало надводный борт под фок-мачтой36, а на «России» снаряд разорвал борт под клюзом37 и под третьей дымовой трубой. Что сделало из мореходных крейсеров канонерки с низким бортом, опасающиеся выходить в море.
Капитан 2-го ранга Ясиро – капитан канонерки «Такао» не испытывал иллюзий на счет исхода сегодняшнего боя, особенно когда видел гибель уже четырех японских кораблей. Капитанов и команды которых он прекрасно знал и неоднократно пил с ними сакэ. Он тоже встретится сегодня с Богами, и от этого он внутренне ликовал, и оба орудия в бортовом залпе работают, а если довернуть на противника, эскадры-то все равно нет, можно задействовать всю артиллерию и подороже продать свою жизнь. Горящий «Токао» довернул и оказался всего в десяти кабельтовых от русских крейсеров, орудия левого борта развернулись на «Громобой», а правого – на «Россию». По двадцать снарядов с каждого борта было выпущено за минуту, по три попали в русские корабли. «Громобой» в корму, выбито второе с носа трехдюймовое орудие левого борта, и второй снаряд ударил рядом, поранил уже заменяемый старшим офицером расчет. Изящная «Россия» схлопотала фугас в третью дымовую трубу, хлопок в корме убил часового Федотова на палубе у флага, и опять в борт напротив машинного отделения. Ответ русских был страшен. Дюжина трехдюймовых орудий с двух кораблей выпустила полторы сотни снарядов в канонерку и тридцать пятикилограммовых снарядов попали в нее, разбив все, что можно: трубы, орудия, шлюпки, лебедки, дымоходы, трапы, прожектора. Восьмидюймовые снаряды на такой дальности не промахиваются, и если кормовое орудие с «России» попало в надстройку на юте, то носовое с «России» Дмитрия Федина попало под водой в артиллерийский погреб кормового орудия, раздался мощный хлопок над морем, испустил последний дух древний броненосец, возвестил об окончании боя. К этому времени и старичок «Фусо» уже заваливался на правый борт, словно устал и ложился отдохнуть. Все четыре крейсера задробили стрельбу и стали докладывать Иессену о повреждениях, чинить, что можно, и выкидывать за борт то, что чинить уже нельзя.
Ситуация, представшая перед контр-адмиралом и русским отрядом, была неоднозначна. На «Богатыре» поврежден надводный борт напротив машинного отделения, туда захлестывает вода, которая гуляет по палубе, уничтожено одно шестидюймовое орудие, многочисленные повреждения полубака, повреждено рулевое управление. На «России», по докладу старшего офицера Белинского, вода сочится в машинное отделение, непонятно откуда, да и присутствуют несколько попаданий в полубак. На «Громобое» ситуация очень сложная, вся корма в огне была и сейчас сильно дымилась, пахло паленым мясом, средняя труба снесена за борт, третья наполовину торчит, есть попадания в надводный борт. Крейсер «Рюрик», а также подошедшие «Полкан» и «Витязь», не пострадали, а, по отчету их капитанов, израсходовали порядка трехсот снарядов каждый, в основном сегментных и картечных по пехоте на берегу, и когда вообще никого не получалось разглядеть, присоединились к основному отряду.