Броненосец
Шрифт:
— Вам кого? — спросила девушка.
— Энрико Мерфи. — Лоример придал своему выговору некоторую городскую гнусавость.
— Его нет.
— Это ведь «Ди-Дабл-Ю Менеджмент», верно?
— Уже не работаем. Я собираюсь уходить.
Лоример огляделся по сторонам, стараясь не показывать удивления: он-то думал, что здесь будет полный кавардак, но посреди кавардака он постепенно различал признаки порядка — какие-то стопки документов, какие-то цветы в горшках, засунутые в картонную коробку.
— Ну, давай, — сказал Лоример, глядя ей прямо в глаза. — Выкладывай, в чем дело.
— Все отлично, — ответила девушка, направляясь
Все получают по заднице, подумал Лоример.
— Так где же все-таки Энрико?
— На Гавайях. — Она бросила окурок в полистироловый стаканчик, в котором на донышке еще оставалось немного холодного чая.
— Везет же некоторым, а?
Она теребила тонкую золотую цепочку на шее.
— Наверно, он тут побывал в выходные — забрал кучу папок, платиновые диски. — Она указала на обитые дерюгой стены. — Даже телефон вонючий и тот не работает.
— А кто это сделал — Энрико?
— Да нет, Дэвид. Думал, наверное, я их стащу. Между прочим, он мне за этот месяц еще не заплатил.
— А кто тогда новый менеджер?
— Теперь он сам всеми делами занимается, у себя дома.
Лоример подумал: наверное, существуют и другие пути, но этот — пожалуй, самый быстрый. Он вынул из бумажника пять двадцатифунтовых купюр и положил их перед ней на стол, потом достал ручку и бумажный квадратик из блокнота и положил их поверх денег.
— Мне нужен только номер его телефона, большое спасибо.
Она склонила голову, чтобы записать ряд цифр на клочке бумаги, и он взглянул на темный пробор в ее осветленных волосах. Он попытался представить себе жизнь этой девушки. Что привело ее сюда, по какому пути пойдет она теперь? А потом попытался представить, чем сегодня занимается Флавия Малинверно.
8. Страхование.Страхование существует для того, чтобы заменить собой разумное предвидение и уверенность в мире, которым правят слепой случай и опасения. В этом — его высшая ценность для общества.
Книга преображения
Когда он в тот вечер пришел домой, на автоответчике было несколько сообщений. Первое: «Лоример, это Торквил… Алло, ты здесь? Возьми трубку, если ты дома. Это Торквил». Вместо второго сообщения было несколько секунд мирного сопения, а потом щелчок. Третье: «Лоример, это Торквил. Произошло нечто ужасное. Ты можешь мне перезвонить?.. Нет, я сам перезвоню». Четвертое оставил инспектор Раппапорт: «Мистер Блэк, мы назначили дату дознания». Затем он сообщил дату и час, а также оставил различные инструкции, относившиеся к его присутствию в коронерском суде Хорнси. Пятое звучало буквально так: «Это еще не все, Блэк, это еще не все». Ринтаул. Черт, подумал Лоример, возможно, тут действительно понадобится «смазка рыбьим жиром». А шестое сообщение заставило его затаить дыхание: «Лоример Блэк. Я хочу, чтобы ты пригласил меня на обед. „Соле-ди-Наполи“, Чок-Фарм. Я заказала столик. В среду».
Он вставил «Ангцирти» в проигрыватель, а примерно через девяносто секунд нажал на «стоп» и извлек диск. У Дэвида Уоттса оказался пронзительный монотонный, хотя и мелодичный голос без особого характера, а тексты песен отталкивали своей пошлой претенциозностью. Совершенно гладкое, будто отполированное звучание — заслуга самых дорогих в мире студий звукозаписи — лишало эту музыку всякой подлинности. Лоример понимал — подобная реакция оставляла его в мизерном меньшинстве, свидетельствовала о чуть ли не извращенном отклонении с его стороны, но он ничего не мог с этим поделать: похоже, он лишился одного из основных чувств, вроде обоняния, осязания или слуха, — но он органически не переносил никакой британской, американской или европейской рок-музыки последних десятилетий. Она казалась ему страшной фальшивкой — пустышкой без души и страсти, результатом какого-то заговора, чьих-то манипуляций вкусами и причудами — и умелого маркетинга. Вместо Дэвида Уоттса он поставил Императора Бола Осанджо и его ансамбль «Вива Африка» и откинулся на спинку кресла, пытаясь совладать с невероятным чувством ликования, которое начало нарастать внутри него. Он представлял себе прекрасное лицо Флавии Малинверно, ее взгляд; вспоминал ее полувызывающее, полупровоцирующее поведение… Сомнений нет, она, очевидно…
Раздался звонок в дверь. Он снял трубку домофона, внезапно ощутив тревогу: а вдруг это Ринтаул?
— Кто там?
— Слава богу, ты дома! Это Торквил.
Поставив чемодан на пол, Торквил с искренним восхищением оглядывал квартиру Лоримера.
— Классное жилье, — сказал он. — Все так опрятно, так солидно — ну, ты понимаешь. А он настоящий?
— Древнегреческий, — ответил Лоример, осторожно вынимая шлем из больших рук Торквила. — Ему около трех тысяч лет.
— У тебя есть бухло какое-нибудь? — спросил Торквил. — Позарез выпить надо. Чертовки херовый день сегодня. А ты хоть представляешь, сколько стоит такси от Монкен-Хадли досюда? Сорок семь фунтов. Чудовищно. Виски, если можно.
Лоример щедро плеснул Торквилу шотландского виски, а себе — чуть скромнее — водки. Когда он вернулся с кухни, неся стаканы, Торквил уже закурил и развалился на Лоримеровом диване, задрав ногу на ногу, так что повыше носка показалась полоска голой плоти.
— Черт побери, а что это за дрянь ты слушаешь?
Лоример выключил музыку.
— Я слышал о том, что сегодня случилось, — начал он утешающим тоном. — Вот не повезло, так не повезло.
Чванливая развязность на миг покинула Торквила, теперь он казался обескураженным и подавленным. Он потер лицо ладонью и надолго припал к стакану.
— Одно могу сказать: все произошло как-то жутко и гадко. Этот Хогг — просто злобный подонок. Он и ключи от машины у меня отобрал — сразу же. А когда я добрался домой после обеда, машину уже изъяли. Черт знает что такое. — Он шумно выдохнул. — Вот так вот, вышвырнули — и все тут. Я пытался Саймону позвонить, но ничего не вышло. — Он жалостно взглянул на Лоримера. — Может, хоть ты понимаешь, в чем дело?
— Мне кажется, — начал Лоример, раздумывая, будет ли благоразумно доверяться Торквилу, — мне кажется, это как-то связано с делом «Федора-Палас».
— А я думал, ты там все утряс.
— Утряс-то утряс. Но там что-то еще происходит. Не пойму только, что именно.
Торквил казался совсем убитым.
— Ну да, я там напортачил — не спорю, — и меня по справедливости выперли из «Форта Надежного». А теперь меня и из «Джи-Джи-Эйч» выперли. Это уже нечестно. Должен же быть какой-нибудь срок давности! Ладно, допустил я промах в расчетах, ну так что теперь — всю жизнь меня за это казнить?