Бронепоезд 'Гандзя'
Шрифт:
А Федорчук все кричал и тоже метался по вагону:
– И бушлат подойдет, и форменка!.. Носовой платок - туда же!
Я подкинул ногой в кучу одежды свою шинель. А сам за рупор - и к борту.
– Машинист!
– закричал я в рупор.
– Машинист!
Но грохот взрывов гасил мой голос.
Наконец на паровозе меня услышали. Шевельнулся железный лист, подвешенный над входом в будку, и в щель просунулась голова машиниста.
Я замахал ему руками:
– Сифонь!..
Не прошло и минуты, как из трубы паровоза густо повалил дым, застилая над нами небо серой тучей.
А по обеим сторонам вагона жарко запылали костры из шинелей и брезентов, посыпанных орудийным порохом.
Вслед за артиллеристами, смекнув, в чем дело, разожгли у себя костры и пулеметчики.
– Вот, брат, и дымовая завеса! Живем еще!..
– говорил Федорчук, чихая от едкого дыма и зажимая себе нос бескозыркой.
Он прохаживался по вагону и, протирая покрасневшие глаза, посматривал, чего бы еще бросить в костер.
А Богуш на бронепоезде, должно быть, уже совсем потерял нас из виду. Снаряды его грохали где-то в дыму, не причиняя нам вреда.
Воспользовавшись передышкой, я бросился налаживать орудие. Ох как мне захотелось теперь самому заложить снаряд и дернуть за шнур!..
Но прицел, проклятый прицел...
У орудия стоял Малюга и о чем-то мрачно раздумывал. Сквозь дым он показался мне тенью.
Увидев меня, старик сразу, словно он только этого и ожидал, уступил мне место и пошел прочь.
Я спешил разобраться в испорченном прицеле.
Снаряды вокруг нас падали все реже и реже. Казалось, бой затихал. Но это только казалось.
Густой дым, окутавший нас во время канонады, начал рассеиваться, а наши костры догорали. Выдохся и Федор Федорович со своим сифоном...
Мы стояли под жерлами четырех наведенных на нас пушек, способных посылать сорок восемь снарядов в минуту. И Богуш выжидал только подходящего момента, чтобы снова обрушиться на нас всей силой своего артиллерийского огня.
Но пока завеса дыма все-таки укрывала "Гандзю" от противника, и я копался в прицеле.
Винты, стекла, рычажки... Черт, сколько же их! "Дистанционный барабан главная часть прицельного устройства", - вдруг припомнилась мне дословно одна из моих записей. Не доверяя памяти, я выхватил свободной рукой тетрадь из сумки.
Но не успел я отыскать нужную страницу, как весь вагон содрогнулся от накрывшего нас залпа. Тетрадка выпала у меня из рук...
Впереди в просветах поредевшего дыма, засверкали огоньки.
Богуш возобновил бой.
Решающие минуты...
Я ухватился за прицел. Где барабан? Вот он, так, на месте...
Стебель на месте... Защелка на месте...
Вихри
Стебель, защелка на месте!
Я нахлобучил фуражку на самые глаза и приник к мелким винтикам и стеклам.
Кто-то, охнув, грузно повалился за моей спиной. Кто-то стонал в вагоне - должно быть, тяжелораненый... Но я не оборачивался...
– Защелка на месте! Отводка на месте!
– выкрикивал я сам себе, вцепившись в прицел всеми пальцами.
Отводка... Уровень продольный... Поперечный уровень тоже на мес... Нет! Поперечный не на месте!.. Проклятый уровень, где твой пузырек! Где... твой... пу-зы-рек?!
Разжав пальцы, я отдернул руку от прицела.
– Малюга, Федорчук, сюда!
Я сгреб обоих за плечи и толкнул к орудию.
– Видите? Где пузырек, а? В стороне! Ушел в сторону!
Малюга так и оцепенел, взглянув на едва приметную трубочку с жидкостью.
Я изо всей силы встряхнул его:
– Видишь ты или ослеп?
– Вижу!
– взревел Малюга, вырвавшись от меня.
– Вижу! Старый я дурень! Прицел справный! Это... Да это сама орудия косо стоит!
– Ну да... Ну да...
– забормотал Федорчук, озираясь.
– У всего вагона крен. На правый борт... Сдала правая рессора...
Не теряя времени, Федорчук схватил топор и начал забивать под осевшее колесо орудия клинья-колобашки...
– Богуш!..
– вдруг закричали бойцы.
– Сюда идет!
Я быстро вскинул бинокль. "Да, приближается... Кончать нас идет..."
– Стой, собака, стой! Гаубица еще стреляет!
Я прыгнул к орудию. Глянул на уровень:
– Есть, пузырек уже на месте!
Дрожащими пальцами я подкручивал винты, стараясь поймать бронепоезд в центр пересечения нитей на стеклышке. Я чувствовал теплые ладони Малюги, помогавшего мне навести орудие. Но дым разрывов то и дело заслонял от меня приближавшийся бронепоезд.
Богуш бил на ходу из всех четырех орудий.
Я делал наводку по его головной башне.
– Трубу снесло на паровозе!
– вдруг крикнул кто-то сзади меня, и в ту же минуту этот голос слился с другим:
– Башню разворотило у пулеметчиков!
У меня дрогнули руки, прицел сбился, и все заплясало перед глазами...
Собрав все силы, я снова подступил к орудию.
Нет, чувствую, сдаю... Не поймать мне Богуша в крестик нитей...
Я ухватился за колесо орудия, боясь упасть.