Бросай кости
Шрифт:
– Я не идиот, – ухмыляюсь. – Самый последний пункт правил гласит…
– …что нельзя ни при каких обстоятельствах передавать свои кости кому бы то ни было другому, я помню.
Его голос пробирает до костей. Не до игральных костей, а тех, что внутри человеческого тела. Мне становится жутко от вида этого человека.
– Семь процентов, – констатирует он. – Она не покинет этот этаж. Так что либо ты оказываешь ей честь – и убиваешь, либо обрекаешь ее на долгие и мучительные страдания, пока проценты не опустятся
Я хмурюсь. В его лице есть нечто очень знакомое. Я его видел когда-то. Возможно, он выглядел иначе, но я его точно где-то видел. Может, когда он не был столь худым?
– Тогда остается последний вариант, – и винтовка вновь срывается с места и устремляется мне в руки.
– Как ты делаешь это?
– Научишься и не такому, – холодно говорит он. – Стреляй. Хочу посмотреть, как ее прекрасное лицо разлетится в разные стороны, а мозги окрасят стену. Стреляй именно в лицо, чтобы ей не было больно.
Я смотрю на нее, и не могу сделать то, что должен.
– Это всего лишь игра, Михаил, – произносит он, и я, вздрогнув, перевожу на него взгляд.
– Я не говорил своего имени.
Он молчит. Стоит и молча смотрит мне в глаза, все еще держа свои руки за спиной.
Целиться в него смысла нет. Да и незачем – он пока еще не сделал мне ничего плохого. А если на чистоту, то я бы, наверное, и не смог.
– Времени почти не осталось, – говорит этот человек, тяжело вздыхая. – Если не выстрелишь, то обречешь ее на страдания…
– Нет, – бросаю я оружие на пол. – Макс сказал, что когда здоровье опускается ниже десяти, шанс войти в Башню маленький, но не говорил, что его нет.
Я оборачиваюсь к мужчине, но его уже нет. Он попросту исчез.
Дверь отъезжает в сторону. За ней – Микаэлла и Макс. За их спинами вижу туповатое лицо Криса.
– Мог бы подождать, – говорит Макс и смотрит на Аллу. – Черт… вероятность будет семьдесят процентов. Ей придется кидать десятигранный кубик. Выпадет от восьми до десяти – и она останется здесь, Миша.
– Семьдесят процентов – это же неплохо, да? – спрашиваю я и тут же беру Аллу на руки. – Шанс неплохой.
Макс набирает полную грудь воздуха.
– А как ты смог закрыть дверь? – интересуется Микаэлла, замечая, что панель уничтожена.
– Потом расскажу, – обещаю я, вынося из комнаты Аллу. – Идемте к Башне.
2
Башня представляла из себя овальную металлическую комнату, расположившуюся в самом центре корабля. Ее первый этаж целиком помещался в корабле, а те этажи, что выше, уходили наверх и были вынесены как бы в космос.
Когда металлическая черная дверь отъехала в сторону, нашим глазам предстала большая круглая комната, почти полностью пустая. В самом ее центре стоял увесистый круглый стол с шестью стульями.
– Игра знала, что выберутся не все? – спрашиваю я.
– Нет, стульев просто столько, сколько человек доходит до комнаты. Их всегда столько, – объясняет Микаэлла. – Мы в прошлом году пришли к Башне втроем, а стульев было четыре. Так поняли, что есть еще один живой. Пошли его искать, нашли, но до Башни не дотащили – умер в дороге. Возвращаемся – стульев уже три.
Я подхожу к столу и усаживаю на один из стульев Аллу.
Она слегка приходит в себя, но видок у нее тот еще.
– Милая, давай, – прошу я. – Где твои кости?
– Милая? – переспрашивает Микаэлла.
Я поднимаю на нее взгляд.
– Что?
– Ты… назвал ее милой?
– Милой? – не понимаю я.
– Да, ты сказал «милая», – подтверждает Крис.
Джесс, вцепившаяся в плечо Макса, тоже кивает.
– Да нет, – улыбаюсь я. – Не мог я так сказать, вы что?
Макс пожимает плечом, свободным от Джессики, и идет к одному из стульев. Они садятся с ней рядом, оба достают кости. То же самое делает и Микаэлла с Крисом.
Алла очень медленно извлекает свои кубики из кармана, кладет их на стол.
Но их не два, как у всех, а три.
Прямо между двумя шестигранными лежит другой, более странный – с десятью гранями.
– Садись, Миша, – говорит Макс.
– Мне больше нравится «Майк», – сообщает Мика.
– Мне тоже! – радостно вклинивается Джесс.
– А мне по хер, – добавляет Крис. – Так что садись, и давай уже бросим чертовы кости.
– Процент здоровья останется тем же? – сажусь я рядом с Аллой на соседний стул.
– Нет, он увеличится в зависимости от того, сколько ты выкинешь сейчас на костях, – отвечает Макс. – Может быть, восстановишься полностью, а может совсем слегка.
– Проблемы с памятью, – смотрит на Макса Джесс, – будут опять?
– Они бывают не всегда, – говорит он. – Вообще неизвестно, будут ли они, и у кого. У меня, к примеру, в этот раз не было вообще. Мика тоже вернулась очень быстро. Есть лишь наблюдение, что те, кто играют в эту игру несколько лет, амнестируют намного реже и меньше по времени. А вот те, кто играют впервые…
– Я поняла, – кивает Джессика.
Все дружно взяли кости в руку, а я сначала подал кубики Алле.
– Ну что, насчет три? – спрашивает Макс. Я видел на его лице легкое беспокойство.
– Что такое? – спрашиваю я его.
– В смысле?
– Твое лицо. Ты что-то хочешь нам сказать?
Он отрицательно качает головой.
– Чувствую себя херово. Сейчас немного отхилюсь – и все будет путем. Раз… два…
Я видел, что Алла снова потихоньку «уходит».
– Бросаем кости!