Брусилов
Шрифт:
Он не подошел к роли директора. Приказом Керенского (62) он был отставлен и заменен Корниловым... (63)
Когда грохот орудий «Авроры» возвестил крутой поворот руля в русской истории, Брусилов не пошел за своими сверстниками-генералами в стан врагов народа. Он остался в Москве. Он тяжко и много думал в эти дни о судьбе России. Он стал писать «Воспоминания»... Он начал обдумывать их, лежа в лечебнице доктора Руднева в Серебряном переулке в ноябре 1917 года, когда лежал там, раненный в ногу в октябрьские дни. Взрыв снаряда, посланного рукою старорежимного офицера в народ, вывел старого полководца на
— Я получил и свою долю, - говорил он улыбаясь. Занятый долгие годы бранными трудами, Брусилов не во всем умел разобраться. Он шел по чутью, подчиняясь велению сердца, Он хотел, привыкший трезво взвешивать обстоятельства, воочию убедиться, чего желают поднявшие руку на народ и к чему стремятся те, кто повел народ за собою. Никого не спросясь, горячо помолившись, не сказавшись жене, отираясь на палку, он пошел в Кремль, занятый гарнизоном Временного правительства.
Его остановил дежурный пост у Спасских ворот. Вместо мандата... Брусилов назвал себя. Солдаты хорошо помнили его имя. Молоденький прапорщик кинулся во дворец к коменданту. «Его высокопревосходительство» пропустили в Кремль.
Господа офицеры спросили, чему обязаны они таким высоким посещением. Некоторые из них почли своим долгом доложить ему, что они «имели счастье» служить в частях Юго-Западного фронта. На них на всех были новенькие, с иголочки, сюртуки с блестящими погонами. У адъютанта начальника гарнизона болтались серебряные аксельбанты.
Невольно Алексей Алексеевич вспомнил своего любимца. Где-то он теперь? Какая разительная разница между ним и этим «пижончиком». В эту минуту Брусилову очень недоставало Игоря Смолича. Старику нужна была поддержка, Он оглядел всех присутствующих быстрым критическим взглядом.
Господа офицеры скромно потупились, пряча явно проглядывающее в глазах чувство удовлетворения. Наконец-то такой человек, как Брусилов, стал в их ряды. Они передадут ему всю полноту власти... Уже кто-то из них звонил в Лефортово, где находился главный штаб. Издали слышен был голос, не умеющий скрыть ликования:
— Да! Да! Сам Брусилов! Алексей Алексеевич!
Брусилов сел на первый подвернувшийся стул, господа офицеры кружком обступили его. Начальник гарнизона подвинул к Алексею Алексеевичу кресло, предлагая обменяться местами.
Брусилов пренебрежительно махнул рукой. Полковник сел против него в свое кресло, на самый краешек. Он был тучен, страдал одышкой, ему было неудобно сидеть на краешке, но он терпел, затаив дыхание, ждал распоряжений.
Бывший верховный главнокомандующий испытующе глядел на них. Чем они дышат? Чего хотят? У адъютанта—прямой, нафиксатуаренный пробор. Отвратительный запах. Чуткий к малейшим оттенкам запаха, Алексей Алексеевич невольно поморщился. Седые усы дрогнули.
— Во имя чего вы подняли оружие? — спросил Алексей Алексеевич своим обычным тихим, но внятным голосом и тотчас же пожалел, что задал этот вопрос.
Все переминались, не зная, с чего начать.
— Ну, хотя бы вы первый... — кивнул Алексей Алексеевич в сторону полковника.
— Ну, как же, помилуйте, ваше высокопревосходительство. Само собою разумеется! — начал было полковник и вспотел.— Нужна крепкая власть, пресечь анархию... И вообще...
Он выдохся.
— Надо поставить на место этих прохвостов!
Этот возглас взбудоражил остальных. Языки развязались. Алексей Алексеевич кивал медленно и пристально вглядывался в говорящих. Выражения становились все более крутыми. Брусилов поощрял своими кивками говорящих. Он по-стариковски отвечал своим мыслям, глядя на разгоряченную молодежь.
«Они ничего не хотят знать... они ослеплены... ненавистью,— думал Алексей Алексеевич.— Если человек дошел до того, что возненавидел свой народ... он потерян для жизни... дело его проиграно... Нет, это не те люди, какие нужны России. Слова тратить бесполезно. Во всем виноваты мы, старики. Мы...»
Брусилов встает со стула. Полковник вскакивает, оправляет ремень на толстом животе. В глазах недоумение.
— Какие будут, ваше высокопревосходительство, приказания? — спрашивает он испуганно. Что-то не понравилось знаменитому генералу — полковник это чувствует. Но что?
— Никаких,— отвечает Алексей Алексеевич и, не подымая глаз, идет из комнаты.
Он идет медленно, опираясь на палку. Перед ним расступаются. Ноги Алексея Алексеевича с трудом отрываются от земли. Ему тяжко...
III
Два года он жил частной жизнью. Его оставили думать свою тяжелую думу. Всего трудней было человеку действия бездействовать. Работу в штабе Брусилову заменило собирание и подборка материала. С семи часов утра, как обычно, Алексей Алексеевич садился за рабочий стол, раскладывал старые, сослужившие свою службу карты-десятиверстки, начинал сызнова изучать их. Рылся в приказах, донесениях, письмах. Ему удалось сохранить свой архив. Алексей Алексеевич знал, что эта работа когда- нибудь пригодится молодому поколению воинов. Ему не хватало коня. Старому кавалеристу нужен был конь, чтобы почувствовать себя полноценным. Иногда, прогуливаясь по улицам, он встречал конников и долго смотрел им вслед. Однажды он не удержался и распек одного за мешковатую посадку.
Конник удивленно поглядел на худенького, маленького старичка, стоящего на тротуаре с палочкой в руках.
— Ишь ты, какой шустрый!.. Учить нашелся... сам бы попробовал!
Конник не успел тронуть повод. Прихрамывающий старичок быстрым движением оказался рядом с конем, легким привычным взмахом ладони провел коня по загривку, перехватил повод, сказал твердо:
— Слезай!
Красноармеец с растерянной улыбкой покорно спрыгнул на мостовую. Старик сунул ему в руку свою палочку и одним махом оказался в седле.
— Смотри, — сказал он просто и показал, как надо держать повод, носки в стременах, как сидеть в седле, чтобы облегчить коню тяжесть своего тела. Потом легким аллюром пустил коня по Тверской.
Опамятовавшись, парень в буденовке припустился за ним:
— Эй, эй, ты! Постой!
Когда Брусилов остановил коня, лицо его было по-молодому счастливое. Он улыбался, седые усы распушились победно.
— Это, ты знаешь...— начал было запыхавшийся парень, но примолк и тоже счастливо улыбнулся безусыми пухлыми губами.