Брызги шампанского
Шрифт:
Частушечную эстафету подхватил басовитый мужской голос:
Меня маменька рожала —Вся деревня задрожала.Тятька бегает, орет:«Какого черта Бог дает?!»– Ефим Одинека шестидесятилетие
Слава Голубев улыбнулся:
– Вот и верь после этого, что от непродуманной реформы крестьяне стали плохо жить.
– Мы никогда хорошо не жили, но гулять всегда гуляли на полную катушку, – тоже с улыбкой ответил старик. – Так что, никакие причуды реформаторов нам не страшны. Любые напасти перепляшем.
– Ты, дед Егор, в самое яблочко попал! – бодро проговорил Кеша Упадышев. – Нам – была бы водка, а реформы всякие для нас – трын-трава. – И весело подмигнул мрачному Замотаеву. – Не хмурься, Гриня. Щас мы с тобой зайдем к Одинеке. Проздравим Ефима Иваныча с юбилеем. Глядишь, и на душе полегчает, словно сам боженька по ней босиком пробежится.
– Пинком под зад тебя проздравить бы, чтоб ты, проглот, кубарем пробежался, – сердито протянул Замотаев, но взгляд его заметно повеселел.
– Не спешите в бой, друзья. Еще успеете напоздравляться, – сказал Бирюков и спросил Егора Захаровича: – В каком месте у таверны стояла вчерашним вечером серая автомашина?
Егор Захарович показал на асфальте темное пятно возле крыльца:
– Вон, кажись, из нее масло накапало.
Антон повернулся к Тимохиной:
– Лена, возьми пробу на химический анализ. Надо идентифицировать с тем маслом, что обнаружили на луговой дороге.
Видимо услышав разговор, из двери таверны выглянула синеглазая миловидная блондинка и, словно испугавшись, тотчас исчезла за дверью.
– Лиза! – окликнул старик.
Девушка появилась вновь:
– Что такое?..
– Вот, по нашему сигналу целый взвод милиции во главе с прокурором нагрянул.
На тревожном лице девушки мелькнуло недоумение:
– А я-то здесь с какого боку?.. Это же вы, дед Егор, панику насчет убийства подняли.
– Дак, ведь и вправду Володьку Гусянова застрелили.
– Кто?!
– Бог его знает. Убийца не оставил свой паспорт.
– Какой ужас! Ну, теперь начнется тарарам… – девушка, будто спохватившись, прикрыла ладонью накрашенные губки.
– У вас найдется что-нибудь перекусить для нашей бригады? – стараясь сменить тему, спросил Бирюков.
– Только «Сникерсы», кофе да фрукты: яблоки, апельсины, бананы.
– Бананы – пища обезьян, – улыбнулся Голубев. – Нам бы чего-то посущественней, наподобие шашлыков.
– Весь шашлычный запас Хачик с утра сегодня перетаскал к тестю на юбилей. Кузнец всю родню собрал, – девушка скосила взгляд в сторону усадьбы Одинеки. – Слышите, какой сабантуй там творится…
– Если часик-полтора обождете, такую утиную похлебку сготовлю – пальчики оближете, – предложил старик Ванин.
– Спасибо, – отказался Бирюков. – Перебьемся «Сникерсами» с кофе да покорившими Россию бананами.
– Смотрите, а то
– Не беспокойтесь, Егор Захарович. Нам не привыкать…
Отделанный под русскую старину просторный зал таверны покорял безупречной чистотой и своеобразным уютом. На двух широких, тоже в старинном стиле, деревянных столах, вытянувшихся параллельно друг другу, стояли вазы с фруктами и высокие фужеры на тонких ножках. В дальнем конце зала располагался бар, где можно было выпить и перекусить у стойки. Обширные полки бара были заставлены фасонистыми бутылками заморских вин, пирамидками баночного пива и прозрачными пластиковыми пузырями с напитками разных мастей. Одну из нижних полок занимали красочные блоки импортных сигарет, другую – низкорослые шеренги водочных четвертинок, на этикетках которых под фирменной надписью «Столичная» гордо красовался двуглавый орел. На стойке возвышались стационарная кофеварка и миксер для приготовления коктейлей.
– У вас, как в приличном ресторанчике, – рассматривая полки, сказал Бирюков.
Взявшаяся варить кофе Лиза смущенно улыбнулась:
– Стараемся.
– Жаль, что выпивки больше, чем закуски.
– Национальная черта. И при советской власти было так. Водки – хоть залейся, а закусить – чем придется.
– Много посетителей бывает?
– Когда как. Иногда густо, а в другой раз, как сегодня, почти пусто. Всего человек десять с трассы завернули, и тех толком покормить было нечем.
– А свои селяне не заходят?
– Свои лишь хлеб свежей выпечки покупают да водку.
– Хлебопекарню имеете?
– Пекарня у бывшего нашего хозяина, Богдана Куделькина. Мы только продаем.
– Почему сменился хозяин?
– Не знаю. Это его проблемы.
– Кто из хозяев лучше: старый или новый?
– Какая нам разница. Деньги платят и ладно.
– Много?
– Коммерческая тайна, – на левой щеке Лизы появилась и сразу исчезла кокетливая ямочка. – На жизнь хватает.
– Грабителей с большой дороги не боитесь?
Лиза мгновенно выхватила из-под стойки газовый пистолет:
– Руки вверх!
– Сдаюсь, – шутливо испугался Бирюков и захохотал. Просмеявшись, иронично сказал: – Очень грозное оружие для рэкетиров.
– Настоящие рэкетиры к нам не заглядывают. Не хотят мелочиться. Больше миллиона за день у нас выручки не получается, – словно извиняясь за не совсем удачную шутку, виновато проговорила Лиза и, спрятав пистолет на место, вздохнула: – Но одного заросшего волосатика я этой хлопушкой сбила с копытков. С игрушечным детским автоматом, идиот, на меня буром попер, а я, не будь слабоумной, прямо в ноздри ему пшикнула. Ахнулся об пол так, что сама чуть не до смерти перепугалась. Думала, не очухается. Ничего, отдышался. От стойки до двери на четвереньках полз, а от крыльца драпанул к трассе с такой прытью, аж длинные космы на ветру развевались.
– Вы, оказывается, смелая.
– Как сказать… Инстинкт самосохранения сработал, – потупившись, ответила Лиза и неожиданно предложила: – Хотите, раздобуду для вас по шашлыку?..
– Где их возьмете?
– Хачик оставил в холодильнике полсотни заготовленных шампуров с мясом. На завтрашний день, для своих гостей. Отделю у него немножко.
– Если отделите, не откажемся.
– Сейчас скажу кухарке, чтобы срочно приготовила.
– У вас, кроме Закаряна, кухарка в штате есть?