Бубновый валет
Шрифт:
— Здравствуйте, Денис Андреевич. Самохвалов говорит. — Голос генерал-полковника не отличался такой самовлюбленной важностью, как голос секретаря, и на ум Денису взбрела любимая Моисеевым поговорка, согласно которой всякая мелкая рыбешка уксусу просит. — Чем могу быть полезен?
Денис воспользовался как паролем фамилией Турецкого, а вместе с ней, по совету Александра Борисовича, упомянул практику у какого-то неведомого доцента Тормашкина, а также привел любимую лекционную остроту Феликса Евгеньевича Марковского, в студенческом просторечии Маркуши. Очевидно, пароль сработал, потому что генерал-полковник добродушно хмыкнул, и его голос лишился последних следов официальности:
— Эх, Санек, Санек! Столько лет прошло, а не забыть, как в свое время колобродили студяги… Я вас слушаю. — Глава ГУИТУ дал понять собеседнику, что старая дружба старой дружбой, а дело на первом месте.
— Вадим Сергеевич, — окончательно осмелел Денис, — у нас к вам вопрос, связанный с очень давним заключенным. Нужно установить, не находился ли в местах заключения в период, начиная с тысяча девятьсот сорок четвертого года, художник Бруно Шерман. Только вы имеете доступ в архивы.
— Постараюсь выяснить. Но вы должны приехать к нам на Большую Бронную и заполнить все необходимые анкеты. Сегодня еще успеете?
— Да, — не веря своему счастью, отозвался Денис и, чтобы не прозвучало вяло, добавил: — Немедленно выезжаю.
Генерал-полковник Самохвалов явил ему свой круглый, украшенный усами-щеточкой лик всего лишь на пару минут: поощрительно улыбнулся молодому Саниному товарищу, распорядился насчет него и удалился к себе в кабинет. Остальные полчаса директор агентства «Глория» провел в обществе выдавшей ему бланки высокой девицы с безупречной фигурой и правильными чертами лица, но тяжелым, надзирательским взглядом, что отбивало всякое желание с ней заигрывать, и поэтому Денис смотрел либо на бланки, либо, обдумывая, как написать, — на мелкие ящики каталожных шкафов, которыми была обставлена комната. Наверное, здесь помещалась картотека ГУИТУ или какой-либо ее отдел. Денису пришла мысль, что в этих шкафах, как пришпиленные к булавкам бабочки, хранятся дела зэков эпохи ГУЛАГа, в которых содержится вся информация об этих исчезнувших людях. Он встряхнул головой и продолжил заполнять анкету.
Ободренный быстротой, с которой завертелось дело, Денис ожидал, что ему прямо с ходу выдадут справку о Бруно Шермане: сидел или не сидел, а если сидел, то где. Секретарша развеяла его грандиозные надежды:
— Вам позвонят. Ждите.
— А как скоро у вас выдают справки?
— В течение месяца. Я же вам сказала, ждите.
«Ждите да ждите, — разочарованно повторил себе Денис. — Сколько ждать? Месяц на исходе, а нам надо целиком восстановить биографию Шермана плюс к тому найти картины».
Так или иначе, это обещание было лучшим, на что он мог рассчитывать. А к тому же ему нужно было еще успеть на вскрытие Николая Будникова.
Денису не доставляло удовольствия бывать на вскрытиях. Но что поделать: служба, служба! Молодой белокурый патологоанатом в такой аккуратной отглаженной шапочке, что походил скорее на невропатолога, держал себя со следователями и покойным корректно, без черных шуточек и излишней фамильярности, но все равно зрелище обнаженного сине-красно-желтого нутра того, с кем еще недавно встречался, не доставляло удовольствия. Справа, прижимая к носу клетчатый платок, маялся следователь из Мосгорпрокуратуры.
— Вот, посмотрите, желудок полон таблеток, — патологоанатом раскрыл в направлении следователя вонючее содержимое хлюпающего складчатого мешка. — Однако они не растворились и, смею утверждать, к летальному исходу не имели отношения.
Следователь несколько раз громко сглотнул.
Как ни парадоксально, Денису легче было смотреть на внутренности, избегая взгляда в лицо. Выражение лица было таким, будто Николай Будников сейчас присядет на окровавленном столе и спросит, обеими руками заталкивая кишки обратно в живот: «Неужели это необходимо? Нельзя ли как-нибудь по-другому?» В кафельном помещении гулко разносился каждый шаг, отчетливо капала вода в железную раковину.
— Содержимое желудка, так же как кровь, фекалии и ткань печени, мы взяли на токсикологическую экспертизу, — успокаивающе прокомментировал на ходу патологоанатом. Он, кажется, переходил к заключительному этапу вскрытия и бегал туда-сюда, взвешивая искромсанные в капусту органы с помощью больших и малых магазинных чугунных гирь. — Но уже сейчас можно констатировать, что на отравление снотворным картина не похожа. Смерть насильственная.
— Почему?
— Посмотрите на гортань и главные бронхи.
Денис честно всмотрелся в две расходящиеся кривоватые трубки, присутствующие внутри каждого человека (каковым доводом он пытался унять собственное отвращение), но ничего особенного не заметил.
— А что в них такого?
— Вот именно, как вы правильно подметили, в них! А в них, почтенный господин Грязнов, этиловый спирт. Слизистая раздражена, значит, попал он туда при жизни, а не сейчас, моими усилиями. Что вы на это скажете? — И, не дожидаясь ответа, который все равно обнаружил бы лишь Денисову некомпетентность, договорил сам: — А это вынуждает сказать, что наш клиент поперхнулся. Водка попала, как это говорят в народе, «в дыхательное горло», что вызвало рефлекторный спазм голосовой щели и привело к смертельному исходу. А теперь взгляните сюда. Что это?
— Царапина…
— Правильно, царапина. От чужого ногтя: самому себе так в щеку не попадешь. Значит, человек пил не сам. Его поили. Я только удивляюсь: от чего его так развезло? Не удивлюсь, если лаборатория обнаружит, что перед выпивкой в организм было введено что-то еще, наподобие популярного клофелина.
— А таблетки?
— Таблетки — сами по себе. Сочетание снотворного со спиртным в самом деле могло привести к смерти. Это даже лучше, чем сочетание снотворного со слабительным. — Патологоанатом засмеялся собственной шутке. — Но, похоже, на это убийца и рассчитывал. Поил полубесчувственного человека таблетками, а запивать давал водкой. Какие, вы сказали, снотворные таблетки он принимал?
— Имовал.
— Ну, о чем толковать! Совсем слабенькие. Разве ими отравишься? Думаю, даже в сочетании с алкоголем организм справился бы. Ну, вырвало бы его из-за раздражения рецепторов желудка, только и всего. И если бы не рефлекторный спазм голосовой щели, смерти бы не произошло, убийство, следовательно, сорвалось бы. Глупое убийство. Очень глупое. Ищите убийцу-непрофессионала.
Денис сам чувствовал себя не на высоте профессионализма. Он видел в Николае Будникове главную действующую фигуру, правую руку Файна в России. Выходит, ошибся? Погубил человека? Если Николая в самом деле отравили, значит, он многое упустил из виду…