Будь честным всегда

Мориц Жигмонд

— Но и потом, должно быть, у них были какие-то контакты, ведь они знали друг о друге. Вам еще не доводилось слышать о монахе Юлиане? Нет? Так вот, в правление короля Белы IV Юлиан с тремя товарищами отправился проповедовать христианскую веру среди восточных венгров, которые были еще язычниками. И после целого ряда приключений добрался до них. Шел пешком через Константинополь — трудный путь. Оттуда на Кавказ… Достаньте карту, я вам покажу.

Миши быстро нашел атлас, а в нем карту России.

— Юлиан из Секешфехервара на Дунае, думается мне, на лодке добрался до Белграда, оттуда пешком до Константинополя. Там он сел на корабль и по Черному морю за тридцать три дня доплыл до Крымского полуострова, а оттуда, опять пешком, дошел до Волги. А из Крыма двое монахов, не снеся голода, гонений

и разных бед, вернулись обратно, а двое отправились дальше. Где-то на Волге их поразил тяжелый недуг, и погиб последний спутник Юлиана, Геллерт, но это не святой Геллерт. Святой Геллерт — не венгр, а итальянец и тоже христианский проповедник — жил еще за двести лет до Юлиана. Короче говоря, монах Юлиан пошел пешком по татарским землям прямо в Казань. Был этот край совсем пустынный, кочевники ютились в кожаных шатрах, пасли скот, как у нас в Хортобаде, где и теперь пастухи живут примерно так же. Так вот однажды монах Юлиан повстречал женщину, венгерку, с которой смог объясниться, и она сказала ему, как добраться до венгерских поселений. Он пошел по дороге и через полтора дня благополучно достиг цели. Его приняли радушно, приглашали то в один, то в другой дом, кормили, поили, расспрашивали, как живут у него на родине переселившиеся от них братья. Но монах Юлиан не смог там остаться надолго, так как тамошний князь сказал ему: «Возвращайся в свою страну, мой брат по крови, и передавай королю, моему брату, что я, князь древних венгров, приветствую, целую его и шлю весть: на него надвигается большая опасность. С юго-востока наступают татары, хотят разграбить все земли. И я уже получил приказ присоединиться к ним со всеми своими воинами, и этого приказа нельзя ослушаться. Пусть он готовит оружие и приобретает союзников, чтобы дать достойный отпор татарам». Поэтому бедняга Юлиан двадцать первого июня уже тронулся обратно, но пошел не по прежней дороге, а более коротким путем, как посоветовали ему жители венгерских поселений. Он поднялся на лодке по Волге, пятнадцать дней плыл по Оке, затем прошел через русские и мордовские земли, Закарпатскую Украину, Верецкейское ущелье и добрался до родного края. На третий день рождества явился больной к королю Беле IV и передал ему наказ венгерского князя. Предсказание князя сбылось: через четыре года пришли к нам татары и все разграбили. Однако Венгрии удалось остановить наступление татар, которые не проникли дальше в Европу.

Некоторое время они молча рассматривали карту России. Потом Надь открыл карту Азии.

— Посмотрите, по-видимому, здесь была древняя колыбель венгров, здесь они жили еще в древнейшие времена. — И он пальцем очертил юго-западную часть Сибири, на юге до Аральского моря, на западе до Урала, на севере до Оби, на востоке до Алтайских гор. — Здесь жили вместе финские, угорские, остяцкие, гуннские и аварские племена. Много-много поздней, уже в эпоху эллинизма, венгры вместе с другими родственными племенами переселились в современные киргизские степи. Венгерские поселения прекратили свое существование во времена татарского нашествия. Поток монголов захлестнул, разметал, лишил самостоятельности тамошний народ. А потом венгры двинулись дальше, переправились через Волгу, пришли на Дон и его переплыли на бурдюках, попали к Меотийскому болоту, [11] на Крымский полуостров. И здесь они не осели, не угомонились — они никогда не могли угомониться — и пошли к Днепру. Заключили союз с византийским императором. Там печенеги разбили их, оттеснили за Днестр. А оттуда уже рукой подать до Карпат, куда и пришли венгры. Здесь до сих пор и живут. Прекрасный край, замечательный край, да только и здесь работать приходится.

11

Меотийское болото — Азовское море.

— А на Западе есть у нас родственники? — спросил Миши.

— В Западной Европе? — воскликнул Надь. — Откуда же? Там живут романские, германские и славянские народы. Родичи наши, дальние родичи, — это финны, эстонцы, зыряне, мордвины, черемисы, вотяки, остяки.

Некоторое время оба в раздумье

изучали карту.

— И другие нации диву даются, — продолжал Надь, — как много успел сделать на своей земле маленький венгерский народ. Он столько претерпел от татар, турок и все же сумел оправиться и немало создать. Он учился и работал. С любовью и охотой трудился. Надо только учиться, любить труд, строить и веселиться. Венгры умеют это делать. Скромный, трудолюбивый народ…

Тут во дворе позвонили, и Надь, взяв шляпу, ушел.

Отдохнув и набравшись сил, Миши дописал письмо и положил его в конверт. В сундучке было два конверта, которые мама дала ему еще дома. Жаль, что на один из них он посадил жирное пятно, еще когда получил посылку. Миши подумал, не выбросить ли его, но отказался от этой мысли: пусть прошлые ошибки служат предостережением, впредь он будет аккуратней обращаться со своими вещами.

Прихватив латинскую грамматику, он вышел из комнаты. Повесил ключ, как обычно, на дверной косяк и отправился в ботанический сад готовить уроки.

Миши занимался усердно, прилежно и отвлекся, только когда часы пробили половину пятого. Уже темнело, и он даже слегка озяб. Тут он вспомнил, что пора идти к господину Пошалаки.

Сегодня впервые его ничуть не радовала читка. Даже раздражало это бессмысленное занятие: он лишь выпаливал какие-то непонятные слова и тщетно пытался в них вдуматься. Содержание газетных статей оставалось темным, неясным.

— Состоялся уже розыгрыш лотереи? — спросил вдруг господин Пошалаки.

У мальчика кровь застыла в жилах. Он оцепенел, побледнел, язык прилип к гортани. Несколько минут прошло в томительном молчании, потом Миши приободрился, вспомнив, что, на его счастье, старый господин ничего не видит.

— В газете пока еще нет таблицы, — проглотив слюну, пролепетал он.

И правда, он не нашел там таблицы.

— До сих пор нет?

— Нет.

— Вот как, не торопятся… И в сегодняшней нет?

— Нет, — полистав газету, с облегчением проговорил Миши.

— И в другой нет?

Он просмотрел вторую газету.

— Нет.

— Тогда давайте читать дальше.

И Миши продолжал читать, но его не покидала тревожная мысль: слишком большой интерес проявляет старый господин к лотерее, а вдруг он спросит кого-нибудь еще, что тогда будет?

От господина Пошалаки он ушел хмурый и грустный. Даже чувствовал себя скверно. Днем он почти забыл обо всей этой неприятной истории, надеялся, что беда уже миновала. Боже мой, куда же задевалась эта бумажонка, где ее искать? Другим-то и горя мало, а для него и старого господина просто несчастье…

Понурив голову, он медленно брел по улице.

В столовой его окликнул Михай Шандор:

— Нилаш! Орци и Гимеши приходили к нам в комнату.

— К нам в комнату? — испуганно переспросил Миши.

— Да, тебя спрашивали.

Миши сел на свое место и стал чистить вилку, втыкая зубцы в салфетку, — посуду на кухне обычно мыли из рук вон плохо.

«Зачем приходили Орци и Гимеши? — с тревогой думал он. — Верно, из-за лотерейного билета».

— Почему тебя не было днем на уроках? — спросил погодя Михай Шандор и протянул руку за солонкой и перечницей.

Щедро посолив и поперчив кусок хлеба, он съел его, как это делали перед обедом почти все школяры для возбуждения аппетита.

— Днем? — пробормотал Миши, тупо уставясь в пространство.

— Да, и господин учитель про тебя спрашивал.

— А сегодня разве не суббота?

Щеки у Миши запылали: он совершенно забыл о занятиях, как же у него вылетело из головы? Только этого не хватало, разве можно забывать о чем-нибудь, тем более о занятиях?

И старшему по комнате он не сумел объяснить, почему пропустил уроки. В конце концов сообща решили: пусть Миши скажется больным. Крайне возмущенный Лисняи заявил, что не станет жить в одной комнате с молокососами. Где это слыхано — ни с того ни с сего забыть о занятиях? Мальчики смеялись, особенно громко Бесермени, смех которого звучал как-то странно.