Будь моим гостем
Шрифт:
Трое стали шептаться друг с другом, производя такой звук, как будто сухие веточки трещали и дребезжали на ветру. Говорящий дух сказал:
– Мы склонны вести с тобой дело спокойно, но торговая сделка, которая предъявляет требования только к одной стороне, – не торговая сделка. И потом, условия, которые ты выставляешь, безрассудны и находятся за пределами того, что тебе нужно на самом деле. Мы восстановим тебя и двоих
– Покажется вам еще дольше, когда лишитесь уютного убежища, – сказал Кип. – И нечего разговаривать со мной по законам баров; я выдвигаю pactum donationis, если уж вам так нравится латынь. Или можете называть это шантажом, мне все равно. Все или ничего. Один. – Он постарался развести челюсти спящего человека. – Два. – Он поднял бутылочку и открутил крышечку.
Трое обменялись взглядами.
– Мы согласны, – произнес выступающий дух.
Это было слишком легко.
– Поклянитесь, – сказал Кип. Но чем?
Шепот возник у него в голове – возможно, это был голос того же духа, который говорил через мадам Райму. И Кип вдруг подумал: может, это Джордж?
– Клянитесь, – произнес он, – вашей надеждой на забвение.
Старые привидения, в конце концов, были до некоторой степени отомщены. Природа питает отвращение к pactum donationis. Карантин был снят, как только Кип покинул дом, будучи вновь заселен группой из четырех болтливых, но добрых по натуре духов. Когда Кип выходил из дома, сторож здания заметил его и гнался за ним до машины, а полицейские штата догнали его за городской чертой. Нэнси и Анжелика были обнаружены удивленным коридорным, и они все трое стали однодневной сенсацией всех газет: «Студент, изучающий право, незаконно врывается в частный дом, а его возлюбленные находятся в свадебных апартаментах».
Кип и Анжелика потеряли работу. Мать Нэнси отвергла одного за другим семнадцать претендентов, и отдала ее под опеку джентльмена, который сочетал сайентологию с йогой.
Кип в конце концов вышел из тюрьмы. Они не смогли доказать, что он входил в дом и усыпил хлороформом его владельца, но предъявили ему обвинение в утаивании оружия (складной нож), в том, что покинул место происшествия (разбитые ворота) и оказал сопротивление при аресте.
Кип нашел Анжелику в тот момент, когда она упаковывала вещи.
Он прислушался к голосам, которые шли из нее. Он хотел убедиться еще раз. С голосами было все в порядке. Торговая сделка соблюдалась; среди них не было ни одного, который бы нашептывал ей честолюбивые песни.
И никогда не было.
Анжелика на самом деле всегда была такой. Она была такой в самой глубине себя, и единственным отличием теперь было то, что она получила полную свободу быть такой без всяких сомнений и колебаний.
И месть старых духов Кипу стала полнее.
…до тех пор, пока он не встретил рыжеволосую девушку в профессиональном магазине местного клуба, куда он пришел, чтобы забрать свои вещи.
У нее были рыжие волосы: не цвета моркови, и не цвета хины, но настоящие темные, блестящие волосы цвета красного дерева, которые можно увидеть лишь однажды в жизни. И у нее была бледная кожа, которая хорошо сочеталась с волосами, чистая и прекрасная, с оттенком «розы на снегу», просвечивающим сквозь нее. А ее глаза были большими и яркими, и казались наполненными до краев.
Кип сделал шаг к ней. У него перехватило горло. Он спросил:
– Нэнси?
Она сказала:
– Кип…
Одно слово, но все было в этом слове. Это был тот же голос, который читал «f от t», когда это значило для него больше, чем «любовь Господа»; это были те же руки, практически не изменившиеся, хотя теперь они стали изящными там, где были тощими, которые поддерживали его все время, молясь, взывая о помощи. Это была все та же любовь, не подавляемая теперь, но проявляемая свободно.
Чуть позже он достал бутылочку из кармана. Полиция в конце концов все же возвратила ее, не найдя в ней ни яда, ни запрещенных лекарств, ни другой какой-нибудь контрабанды. В ней оставалось немного жидкости: один глоток.
Он прислушался к голосам, исходящим от Нэнси. Теперь он знал все, что должен был знать.
Он выпил жидкость.
– Три глотка – это не глоток…
Голоса умолкли.