Будь со мною нежен
Шрифт:
Ее одолевали смешанные чувства… вина, страх, понимание и то, что пугало больше всего, – влечение. Отложив ложку, Тру повернулась к нему лицом.
– Что ж, добро пожаловать в Мейбенк-холл. Я рада, что могу помочь, хотя признаюсь, своим поведением в «Морской звезде» ты меня слегка огорошил.
– Да уж… – Харрисон поправил воротник рубашки, и в этом жесте можно было угадать смущение. – Порой я немного слетаю с тормозов – становлюсь чрезмерно импульсивным, чуть ли не вспыльчивым.
– Ты? Вспыльчивый? – Она рассмеялась.
– А как насчет тебя? Мы оба знаем, из
– Не испытывай судьбу, – сказала Тру.
Справедливый упрек – он и впрямь слегка забылся.
– Молчу, – проговорил Харрисон с видом нашкодившего школьника. – Мисс Мейбенк выпустила свои коготки.
– Вовсе нет.
Тру вспыхнула, а он залился раскатистым смехом.
Она попыталась его одернуть, но и сама не смогла удержаться от улыбки.
– Посмотрю, чем заняты остальные, и позову к столу, – предложил Харрисон. – И еще…
– Да? – отозвалась Тру.
– Мы привезли доски для серфинга: у брата завалялась парочка – сосед подарил, когда собрался переезжать. Не хочешь как-нибудь опробовать?
– Мечтать не вредно, только мне сейчас не до развлечений.
– Ты рождена для веселья и радости, женщина! – Он мигом развернулся и был таков.
Тру не могла ничего поделать с собой: расплывшись в блаженной улыбке, преисполнилась подлинным счастьем, которое не посещало ее долгие месяцы.
Она хозяйка здесь, в Мейбенк-холле, и радушно принимает гостей, приготовив для них незатейливый, но вкусный ужин. Ее бизнес процветает, пусть и не приносит пока слишком большой прибыли. А через несколько недель они с Дабзом сыграют пышную свадьбу.
Черная полоса канула в далекое прошлое, и ей удалось достойно выйти из затруднительного положения. Она справилась, гарантировав Уизи светлое будущее.
Закрыв глаза, Тру прошептала слова благодарственной молитвы.
Харрисон, безусловно, один-единственный, но очень, очень опасный. Боже, о чем она думала, позволив ему остаться?
Закрыв глаза, Тру пригубила вино и, с головой погрузившись в собственные мысли, постаралась чуть приглушить внезапно нагрянувшее счастье.
Глава 12
Устроившись на мягкой перине Хони, Харрисон надеялся, что в эту первую ночь своего пребывания в Мейбенк-холле будет спать как убитый, но, на беду, одна маленькая деталь не давала ему покоя. Перед ужином ему на глаза попалась тонкая кружевная бретелька лифчика Тру. Эта бретелька не выходила у него из головы весь вечер, и не только за едой, но и во время прогулки с собаками, и когда все вместе смотрели музыкальную телепередачу.
Несомненно, этот лифчик из тонкого кружева был французского производства. Покупая столовые приборы в дешевом «Таргете», Тру никогда не экономила на нижнем белье. Харрисон без устали воображал, как она снимает этот злополучный лифчик вместе с остальной одеждой, перед тем как принять душ и облачиться в ночную рубашку. Впрочем, до ночнушки в его думах дело так и не доходило. Возможно, Тру предпочитает
Харрисон прекрасно знал, что собой представляет эта девушка. А Тру знала, что он давно раскрыл ее карты. И то, что ему приходилось изображать равнодушие, сводило с ума, а оказавшись в ее личной ванной, он и вовсе лишился рассудка. Открыв шкафчик, где ему предложено было оставить бритву, он наткнулся на пакетик подозрительного толка. Этикетка гласила: «Лепестки для сосков», – а содержимое напоминало пластыри в форме цветочных лепестков.
Что за чертовщина?
Надо признать, что лепестки эти были весьма симпатичные. Он с удовольствием понаблюдал бы их в действии: на Тру.
Он все еще наслаждался этой мыслью, когда Тру тоном хозяйки объявила отбой и сначала отвела в отведенное им место Бу и Скитера, вынудив покинуть кухню и расстаться с лабрадорами. В течение пяти минут Гейдж тщетно пытался убедить ее отправить собак в его комнату – на старый лоскутный ковер, но Тру его уверила:
– С ними все будет в порядке – они ведь на каникулах, а на каникулах принято менять домашний уклад.
У нее явно талант обнадеживать, подспудно лишая возможности высказаться. Обернув диалог в свою пользу, Тру всякий раз подключала присущее ей обаяние, чтобы незаметно смягчить последствия ссоры.
Она принесла воды всем, кто изъявил желание иметь стаканчик у своей кровати, и принялась составлять распорядок на завтра. Все утро она посвятит предсвадебным хлопотам, так что Уизи придется взять на себя всех покупателей.
– Гейдж, какие планы на завтра? – поинтересовалась Тру.
– Буду работать над кроссвордами. Утром, как всегда, отправлюсь на пробежку.
– Ясно. Если Уизи столкнется с какими-то трудностями, то может позвонить тебе по мобильному?
– Разумеется.
– А ты, Харрисон?
В голосе Тру явственно слышались начальственные нотки.
– Я поеду в «Рай песчаного доллара» встречать команду застройщиков.
– Зачем ты вообще заварил эту кашу? – затянул свою любимую песню Гейдж.
«Расслабься», – говорил взгляд Харрисона, обращенный к брату.
– Мне и так было хорошо…
– Гейдж, – осторожно перебила Тру, – такому преуспевающему мужчине, как ты, не место в доме, годном лишь под снос. Тебе не кажется, что стоит чуть-чуть унять свое упрямство? Это уже выходит за рамки здравого смысла. Разве ты хочешь прослыть чудаком, который не видит леса за деревьями? А что сказала бы твоя мама? Она гордилась бы тобой?
Гейдж на минуту растерялся.
– Нет.
– В таком случае прекрати ругать брата за то, что он всеми силами пытается вытащить тебя из жуткой норы. И просто скажи ему спасибо.
Вот это да! Харрисон никак не ожидал ничего подобного. Лестные слова в его адрес не на шутку распалили воображение.
Гейдж, в свою очередь, остался не слишком доволен этой лекцией. Несмотря на его молчание, Харрисон понял, что брат лихорадочно обдумывает слова Тру.
– Вечно она ко всем цепляется, – вздохнув, проговорила Уизи, тем самым выказывая свое сочувствие Гейджу, и быстро умчалась в свою комнату.