Будем жестокими
Шрифт:
– Лучший способ влияния на культурную политику - теракт. И едва ли не единственный, другого столь же действенного пока еще не изобрели.
– Кое-кто в Центре считает, что этот метод недемократичен.
– Чушь. Это наиболее демократичный метод, поскольку непосредственно задевает интересы широких масс.
– Пожалуй, логично...
– задумчиво проговорил Фердинанд.
– Да вы что, с ума сошли! Городские партизаны - демократы!
– не выдержав заорал Поль.
– Так можно договориться до черт знает чего!
– Успокойтесь, Поль, - ровным голосом сказал Фердинанд.
– Давайте разберемся спокойно. Наше будущее во многом зависит от того, как будет организовано воспитание и обучение детей. Согласны?
– Да.
– Наша задача как раз и состоит в том, чтобы обеспечить детям получение добротного научного образования. Мы должны следить за тем, чтобы общество выполняло свои обязательства перед будущим. Вот и все. Никаких других задач наша практическая деятельность никогда перед собой не ставила и ставить не будет.
– Как же вы будете решать... кого?
– Примитивно, Кольцов! Вот к чему приводит ваше увлечение фантастикой! Почему вы решили, что мы будем убивать? Это не так. Странно, что я должен вам это объяснять. Существует несколько стратегий практической деятельности. Лично я сторонник теории разумного шантажа предполагается минирование историко-культурных достопримечательностей и выдвижение требований.
– Иллюзии, мастер Фердинанд, иллюзии, - сказал молодой человек. Станут ли власти переживать из-за ваших бомбочек? У них собачки знаете какие есть? Они ваши бомбочки в два счета разыщут! Ваше предложение осуществимо только в том проблематичном случае, если в нашем распоряжении окажется установка нуль-т. Тогда можно будет минировать непосредственно перед взрывом, а самим сваливать. Вот так-то... Да, и минировать надо не памятнички, а городскую канализацию. Представьте себе - три миллиона граждан с горшочками в руках, - он дико захохотал.
– О чем это вы, что за нуль-т? Это ведь понятие скорее литературное, чем научное.. Хорошо бы держаться поближе к реальности.
– Реальность, мастер Фердинанд, в том и состоит, что нуль-т или уже реализована, или может быть реализована в ближайшем будущем.
– Бред какой-то. Поясните.
– Почему бред? Я лично знаю ребят, которые занимались нуль-т еще до Запрета и были близки к результату, очень близки...
– Из наших?
– Пожалуй, нет.
– Если не из наших - забудьте. Мало ли чем они занимаются астрологией, например. Это не значит, что мы должны использовать в своей работе знаки Зодиака.
– Но попробовать, попробовать-то надо.
Поль не выдержал и отправился на кухню попить водички.
Надо держать ушки на макушке, решил он. Эти люди никогда не болтают зря. Они рабы цели. И просто не способны к эмоциональным деформациям. И раз они говорят о нуль-т, значит, за этим что-то есть. Цели их меня волнуют мало. Хорошо бы они оставили меня в покое.
Возвращаясь, Поль несколько задержался у двери и услышал:
– Кажется, он клюнул.
– Сделает, все сделает, ничем другим уже заниматься не сможет. Такой уж у него характер.
Поль выждал пару минут, пока сошла краска с лица и вошел в комнату. Все присутствующие, как по команде, посмотрели на него.
Это они обо мне говорили, понял он. Это я клюнул, это я сделаю все, что им надо. Мерзавцы.
– Может чайку?
– бодро предложил он, но согласия не получил. Встреча закончилась.
Поль был взбешен.
Эти мерзавцы собираются втравить меня в свои делишки, не спросив, кстати, согласен я или нет. И уверены, гады, что я уже "клюнул", по их терминологии, и буду делать то, что им надо по собственной инициативе, даже не подозревая о том, что меня примитивно используют. Мерзавцы.
К Полю подошла Надежда и нежно прижалась к нему. Это уже был перебор.
Она прекрасно знает всю подноготную происходящего. Ее роль в разыгранном спектакле была одной из важных. Она подставила меня. И лезть ко мне со своими нежностями сейчас, после того, как ее друзья превратили меня в куклу, марионетку, просто подло!
– Надя, - спросил он.
– Что здесь произошло? Расскажи мне.
– Я так счастлива. Все получилось очень хорошо, и Фердинанд был доволен. Может быть потом эта встреча войдет в школьные учебники. Движение возрождается! Это прекрасно!
– Подожди. Движение, там, выкобенивание, это я понимаю. Ты мне вот что расскажи, как нам теперь с тобой жить?
– Как ты можешь спрашивать такое? Мы с тобой "солдаты науки" и не должны забывать об этом никогда. Наша жизнь и прогресс человечества разве здесь есть выбор? Да что с тобой, милый? Ты такой хороший, ты так прекрасно показал себя. Я горжусь тобой. Я люблю тебя, дурачок.
От Надежды помощи ждать не приходится. Существуют ли вообще для этих людей понятия любви, нравственности, страстей. Мне иногда кажется, что они бы с удовольствием вывели какую-нибудь универсальную формулу, чтобы раз и навсегда покончить с субъективностью восприятия. Бедные, духовно бедные люди... Как бы там ни было, Подполье начало новую игру и отводит мне в ней какую-то важную роль, надо думать, незавидную.
Вот за что не люблю этих хваленных интеллектуалов, так за то, что для них жизнь - некая разновидность игры. Они ведь не живут, не умеют жить, не желают жить, они набирают очки. Сделал что-то - получи очко в зачет. И у кого этих очков оказывается больше, тот, значит, более достойный. А более достойный человек, естественно, имеет право...
"Он клюнул". Это про меня. Это я клюнул и должен что-то сделать для подполья. Что же? Что? Ну, во-первых, то, что сами они сделать не в состоянии, во-вторых, то, что для меня было бы в данной ситуации естественным, что я буду делать по собственной инициативе, потому что этот поступок должен представляться мне сейчас наиболее важным.
Это, конечно, это...
Поль неожиданно понял, что уже играет. Подполье выиграло первое очко - он играет! Что ж, 0:1.
Свой мозг я отключить не могу. Выходит, любое мое движение будет приносить им выгоду. И самоустраниться, значит, проиграть... То есть, я могу не знать, что я проигрываю, но они-то будут знать, что выигрывают. А этого я не могу допустить ни за что. Хотя бы потому, что они используют меня против моей воли. Видит бог, не хотел я влезать в эту историю, но раз уж так получилось, проигрывать я не намерен. И я выиграю. Черт побери! Я должен выиграть. Если они ждут от меня естественных логичных поступков, я должен поступать нелогично и, тщательно взвесив свои шаги. Самым нелогичным сейчас было бы обратиться за помощью к Ленке. Так и сделаю.