Будем жить!
Шрифт:
— Так это что, люд? — поинтересовался староста. — Да, я слышал про них, но мне говорили, что они не владеют речью и не поддаются приручению.
— Нет, — ответил Патрик, сделав пометку в памяти насчет какого-то «люда», — это специальная порода неперспективного кжи.
— Кого? — не понял собеседник.
— Население нашего острова делится на долгоживущих и короткоживущих, которых сокращенно называют «кжи». Кжи в свою очередь бывают перспективными, эти при выполнении определенных условий могут стать долгоживущими и неперспективными, для них такое невозможно. Они бывают разных пород, и мой Ых — так называемый «московский сторожевой». Правда, это не совсем кондиционный экземпляр, что-то он вырос мелковатым, но зато сообразительным. А вот я — перспективный кжи. Собственно, данное путешествие и является для меня экзаменом, по результатам которого я смогу получить долголетие.
— Вон оно что, — протянул староста, — вроде и у нас пытались сделать что-то подобное, но очень-очень давно. Это мне хозяин рассказывал, он интересуется такими вещами, так что ты уж его обязательно дождись.
Хозяин поместья прибыл довольно быстро, причем даже такой невеликий специалист по лошадям, как Патрик, и то смог заметить, что он очень спешил.
Беседа затянулась до позднего вечера. Ни про какого доктора Матроха с его заветами Млан не слышал, но вот про существование круглоухих был в курсе. После чего Патрик вынужден был почти час распинаться на тему евгеники, выдавая ее за те самые заветы, и под конец сообщил, что, по слухам, где-то на материке должен сохраниться их полный текст, сбор сведений о чем и является целью его экспедиции. Причем уже ближе к концу беседы произошел интересный момент. Патрик начал что-то врать про древних духовных предшественников Матроха и в числе прочих упомянул доктора Геббельса, просто чтобы не придумывать незнакомых имен, в которых недолго запутаться.
— А знаешь, — оживился хозяин, — я ведь слышал про него от деда. Он был большим знатоком легенд о мире, из которого на Мэлтер якобы и явились люди. Так дед несколько раз упоминал, что не то предшественником, не то вдохновителем великого Мэллорна как раз и был доктор Гебельц. Именно в его честь прадеда назвали Озефом.
Что интересно, именно после упоминания министра пропаганды Третьего рейха хозяин явно избавился от некоторой настороженности по отношению к гостям, которая нет-нет да и проскальзывала поначалу. А Патрикеев тихо офигевал про себя. Если бы только фамилия, то еще можно было бы думать о совпадении, но ведь Млан сам назвал имя! То есть гипотеза, которую Патрик пока считал наименее вероятной — а именно что агры явились сюда из нашего или близкого к нему времени, совершив прыжок не только между мирами, но и на несколько тысяч лет в прошлое — становилась вполне похожей на правду.
А хозяин тем временем сообщил, что один его дальний родственник, у которого поместье на полуострове Рым, тоже интересуется историей. И показал на карте, где примерно оно находится. Потом поинтересовался — неужели его гости перелетели через море на своем летательном аппарате и получил ответ, что, разумеется, нет. Собственно, не только море, но и океан они пересекли на корабле, который ждет их в получасе лета от берега, потому как капитан не рискнул заходить в незнакомый лиман. Сам вертолет особого удивления не вызвал. Что-то наподобие дельтапланов у агров где-то производилось, а хозяин не настолько хорошо разбирался в авиации, чтобы оценить принципиальное отличие вертолета от дельтаплана.
После ужина Патрик попрощался, сказав, что ему надо на корабль, а то капитан будет волноваться, и вскоре вертолет покинул гостеприимный поселок Нижний.
Пока старшие товарищи гостили у агров, Павел, запустив в разные стороны три разведчика, нашел более удобное место для лагеря. Оно находилось километрах в пятидесяти на север от нынешнего и представляло собой овраг с протекающим по дну небольшим ручьем, и имелось достаточно участков, где в этот овраг мог поместиться дирижабль. Никаких агровских поселений поблизости не наблюдалось и просто агров тоже, но зато один раз километрах в десяти от выбранного места мелькнула какая-то большая пятнистая кошка.
— Пап, не знаешь, кто это, а то я не силен в ботанике? — поинтересовался Павел, показывая отцу запись.
— Разрешение у тебя так себе, но вроде похоже на леопарда. Это хорошо, я как-то не думаю, что такие звери будут селиться рядом с человеком. Кстати, по нашим сведениям, аналогично, эти места мне обозначили как безлюдные. А вот Крым, который у них без первой буквы, заселен по местным меркам довольно густо и берега Азовского моря тоже. В общем, вроде хорошее место, всяко лучше теперешнего, завтра прямо с утра туда и переберемся.
С утра дирижабль совершил короткий перелет и сел в овраге, где был заякорен и закрыт маскировочной сетью. Рядом имелся холм, на вершине которого Пашины бойцы оборудовали наблюдательный пункт, и началась рутинная работа. Из багажного отделения был извлечен и собран новый разведчик, на сей раз не вертолет, а самолет, причем довольно большой, с почти четырехметровым размахом крыльев. Этот, хоть и не мог заглядывать в окна домов, зато был способен пролететь больше тысячи километров. Или, применительно к имеющимся условиям, слетать на пятьсот, покружиться над выбранным местом и вернуться с записью, прямая трансляция на такие расстояния не проходила. Три дня прошло в запусках этой модели с последующим изучением привезенных ей снимков, после чего Патрик подытожил:
— Наличными силами мы в Крым не полезем. Там не просто поместье, а практически небольшое государство. На дирижабле и думать нечего подобраться незаметно. Кстати, рекомендую обратить внимание вот на эти три небольших кораблика. Все три вышли одновременно, вчера утром, и направились туда, куда мы со Славой улетели из Нижнего. Кстати, и скорость у них ничего, порядка тридцати километров в час. А вот сегодняшние снимки. Видно, что они разбили участок моря на квадраты поиска и теперь планомерно их прочесывают. То есть хозяин Нижнего явно отправил сообщение своему родственнику, про которого он мне говорил. Кстати, посмотрите на снимки его, так сказать, центральной усадьбы. Не совсем Ливадийский дворец, конечно, хотя расположен практически на том же месте, но и не домишко в Нижнем или на Святой Елене. В общем, предлагаю задержаться тут еще на недельку, после чего и принимать решение о месте установки маяка.
— Чего ждать-то будем, ведь погода уже портится, — не понял старшина.
— Посмотрим, насколько активно нас будут искать. Потому как у нас тут двадцатые числа сентября, и пешую экспедицию если и отправлять, то только сейчас. Потом будет осень. Так что посидим, позапускаем разведчиков и послушаем приемник, вдруг нам по радио чего интересного скажут.
Впрочем, местный эфир отнюдь не отличался забитостью, за неделю удалось принять всего три передачи. Одна была с кораблика-разведчика, где он сообщил, что указанный участок моря пуст и они возвращаются. Вторая была из того самого местного Ливадийского дворца и носила явно хозяйственный характер — в ней долго перечислялись тонны всякой рыбы, кубометры сосны и бука и десятки тонн известкового камня. Разумеется, на всякий случай она была записана, и Патрик собирался на досуге проанализировать, не шифровка ли это, но в такое как-то не очень верилось. Шифры появляются при войнах государств, а вот этого-то на Мэлтере и не было. Но зато третья передача, хоть и сопровождалась помехами из-за дальности передатчика, оказалась куда интересней. В ней сообщалось, что в переговорах с новыми людами наконец-то наметился прогресс, в силу чего к весне нужно подготовить четыреста доз свиной сыворотки. Сама передача шла откуда-то с северного Кавказа, а подтверждение приема выдал здешний Ливадийский дворец.
Разведка же прилегающих земель подтвердила их полную безлюдность. Никаких признаков отправления поисковых экспедиций тоже не обнаружилось, так что путешественники занялись установкой маяка. Началась она с того, что Патрик вручил старшине лопату и сказал:
— Насколько я помню, твоя армейская служба имела один зияющий пробел. Ну вот не могу припомнить ни одного случая, когда видел тебя с этим инструментом за рытьем чего-нибудь общественно-полезного! А некоторые ее из рук все два года не выпускали. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда, так что копай вот отсюда и до упора, а потом вон оттуда и аналогично. Нужно две ниши на склонах, примерно семьдесят на семьдесят сантиметров при глубине метр.