Будет больно, моя девочка
Шрифт:
— Ну хватит на них пялиться, — вмешиваюсь. — Как одержимая фанатка. Подумаешь, звездная мать, они здесь одни такие, что ли?
— Нет, ты сегодня точно не с той ноги встала, — вздыхает Вера.
Хочу возразить, но звенит звонок, и все слова остаются за зубами.
Следующие два урока я, к счастью, сижу с Верой, но все это время чувствую на себе тяжелый взгляд. Лишний раз даже шевелиться не хочется.
Когда звенит звонок на большую перемену и часть класса спешит в столовую, ко мне подходит злобный Мейхер.
— Что? — все-таки взрываюсь.
— Она всегда такая бешенная? — спрашивает у Веры с усмешкой.
— Не с той ноги сегодня встала, — хохочет подруга, вызывая во мне еще больший приступ злости.
Не говори с ним! Не говори!
— Ясно. Ваша классная сказала, что если есть вопросы, то обращаться к тебе, — щелкает пальцами по подвеске в виде замочка на моей сумке.
Выпускаю из легких воздух, натягиваю на лицо улыбку и поднимаю голову. Смотрю ему в глаза.
— Что ты хочешь узнать?
— Сейчас большая перемена, — смотрит на свои часы одного небезызвестного люксового бренда. В том году мама подарила отцу такие же. — У нас есть полчаса. Проведешь экскурсию по школе.
— Сходи в административный корпус, и тебе все покажут, — аккуратно перетягиваю свою сумку из его рук в свои.
— Тогда в эти выходные ждем всех у нас.
Реагирую на голос. Поворачиваю голову и понимаю, что это говорит Марат. Класс, конечно, в восторге. Тусовки наши любят.
— А предки?
— Дом будет полностью в нашем распоряжении, — добавляет Арсений, но смотрит при этом на меня. — Так что?
— Что? — пялюсь как дура на него.
— Школу покажешь? Или для того чтобы принцесса нашла время в своем плотном графике, нужно бахнуться на колено?
Он говорит громко. Все, кто еще остались в аудитории слышат. Лиза, например, недобро прищуривается. Ну да, кто бы сомневался, она уже положила глаза на новенького.
— Ладно. Мы с Верой покажем.
Мельникова часто кивает, а вот Мейхер кривит губы, но потом вполне миролюбиво произносит:
— Окей.
Правда вот, не успеваем мы спуститься на первый этаж к бассейнам, как его брат уводит Веру в другую сторону, якобы ему очень интересен теннисный корт.
— Раздевалки там. Бассейн здесь, — вглядываюсь в прозрачную воду. — Корт в другом крыле. На этом наша экскурсия подошла к концу, — делаю шаг в сторону двери, но Мейхер хватает меня за руку.
— Ты ошибаешься.
— Пусти.
— Не дергайся так.
— Пусти, говорю!
— Да без проблем, — он снова ехидно улыбается, а потом действительно отпускает. Правда, в бассейн. Он сталкивает меня в воду. — Охладись немного, Майя, — присаживается на корточки, наблюдая за тем, как я сплевываю воду, выныривая на поверхность. — Один-один, — улыбается.
— Ты больной!
— Это станет
Глава 2
Арсений
— Как первый день в новой школе? — спрашивает мама, как только мы заходим в ее актерский вагончик.
Водила отвез нас сюда сразу после школы. У ма сегодня последний съемочный день. У Марата тоже есть пара дублей, он у нас творческий. Ну а я что-то вроде группы поддержки.
— Нормально, — Марат пожимает плечами.
— Терпимо, — отзываюсь без энтузиазма и сажусь на диван.
— Он никого не убил? — мама улыбается и смотрит на меня. Вопрос, конечно, адресован брату.
— Если не считать, что хотел утопить девчонку в бассейне, то нет.
— Арс!
— Сама напросилась, — кручу в руках телефон. — А ты стукач, — пинаю ногой стул, на котором сидит брат.
— Не заплачь только, принцесса.
— Пошел ты, — закатываю глаза.
— Сам пошел, — Марат ржет.
— Ну хватит, — вмешивается мама. Она все никак не может понять, что все наши перепалки тупо по приколу. У нас с братом никогда не было каких-то серьезных конфликтов. — Марат, садись на грим. А с тобой, — переводит взгляд на меня, — мы пройдемся и побеседуем.
Как только оказываемся на улице, мать заводит свою старую шарманку из нравоучений.
— Что ты творишь? И отсюда вылететь захотел? Арсений, пять, слышишь? Пять школ за последние два года! Это же нонсенс какой-то просто.
Мама злится. Я ее даже понимаю, наверное…
— И Марата вечно втягиваешь.
Тут она заблуждается, конечно. В этом плане мы с Маратиком одинаковые. Просто этот гад маскируется, а я не вижу в этом смысла.
— Я больше так не буду, — улыбаюсь.
— Он еще и издевается! Посмотрите на него только, — мама вздыхает, прикрывает глаза и сжимает пальцами переносицу. — Ну что, мой дорогой, я все расскажу отцу.
А я оторву Марату башку. Кто его за язык тянул? Ну искупалась девчонка, не сахарная же.
— Он занят, — пожимаю плечами, — может, не будем его отвлекать от зарабатывания очередного миллиона?
— Прекрати мне дерзить. Я не твои школьные учителя. Выпорю, — на последних словах мама качает головой и растягивает губы в улыбке. — Сынок, что за тяга к приключениям, а?
— Скучно, — жму плечами, а сам пялюсь в телефон. Если честно, листать ленту сейчас гораздо интересней, чем слушать мамины нотации.
Это теперь родители абсолютно состоялись и вспомнили, что у них есть дети. Ни мать, ни отец нас с Маратом не воспитывали. У них была работа. Только работа. Чего они хотят от нас сейчас, я понятия не имею.