Будет вам война!
Шрифт:
– Прокурор по надзору, – степенно согласился Макаренко, поправляя на лацкане кителя значок «Почетный работник юстиции». – Так что надзор – моя прямая и святая обязанность. Но только не за этой стервой. Есть объекты получше.
Отдернув портьеру, Макаренко кивнул в сторону фасада на противоположной стороне улицы.
– Видишь – красные портьеры на окнах колышатся? Это гнездо разврата, публичный дом с половозрелыми школьницами для сановных бандитов и чиновников из Смольного. Недавно по своим прокурорским каналам пробил. Вот уж где «Антипедагогическая поэма»!
– Далеко, невооруженным
– Глаз можно и должно вооружить, – деловито улыбнулся хозяин, доставая из шкафа огромную стереотрубу армейского образца, оснащенную инфракрасными окулярами ночного видения. – Ладно, давай выпьем за встречу, а потом вдоволь насмотримся… Для того, чтобы бороться с пороком, его надо как следует изучить! – с педагогическими интонациями подытожил он.
Гамадрил и хозяин наслаждались живыми картинками в VIP-притоне лишь шесть минут. Облизывая пересохшие губы, наблюдатели то и дело отталкивали друг друга от стереотрубных рожков, обсуждая анатомию и развитие развратных школьниц. При этом уши подсматривающих двигались по сложным траекториям, словно астероиды вокруг Солнца. Правда, впечатление от увиденного заметно портили высокопоставленные клиенты. Это были очень мерзкие пожилые мужчины – с прыщавыми лысинами, жирными задами и перекошенными рожами. Позы их совокуплений с маленькими распутницами наверняка заставили бы покраснеть даже опытного сексопатолога.
На седьмой минуте из-за двери послышалось возмущенное кудахтанье общественницы:
– Опять за молоденькими подсматриваешь? Ишь – раскатал губу над безобразиями! Еще и дружка пригласил! И это – моральный облик наших правоохранителей?! Неужели за это мы таскали бревно на коммунистических субботниках?! Неужели за это вздымали чапаевские сабли Мальчиши-Кибальчиши, принесшие ордена на комсомольские груди?!
– Через замочную скважину за нами подсматривает, – констатировал извращенец в погонах и, с неудовольствием оторвавшись от окуляров, ласково посоветовал: – Молчи, курва!
– Я не курва, а ударница коммунистического труда и производственница с тридцатилетним стажем работы на одном месте! – интонированный возмущением голос гулким эхом разносился по длинному коридору.
Бывший лагерный офицер решительно шагнул к двери.
– А ведь ей надзирать не положено, – молвил он с явной угрозой. – Щас я ей это объясню…
Со стороны коридора послышался жуткий грохот – это свалились на пол лыжи соседа-спортсмена. Спустя секунду общественница заперлась в своей комнате.
– Ну, убейте меня, маньяки! Слышите? Убейте! – бесновалась она, щелкая засовами сейфовой двери.
– Ох, она у меня дождется! – в сердцах пообещал прокурор. – Ох, я ее когда-нибудь переселю!
– И куда вы ее переселите? – вкрадчиво поинтересовался гость. – За Уральские горы?
– Много дальше. Туда, откуда не возвращаются. Есть у меня один вариант, – зловеще прикинул хозяин.
Таким образом, Заметалин сразу же оказался втянутым в военно-коммунальные разборки. К полудню Макаренко ненадолго уходил на работу, и Гамадрил оставался один на один с сумасшедшей общественницей. День-деньской она шаркала тапочками по длинному темному коридору и, снедаемая невозможностью обругать ненавистного соседа,
– …В детстве я была тимуровкой и авиамоделисткой… Молоденькой девушкой переступила я порог родного цеха… Мне сам товарищ Гидаспов в Смольном орден вручал… А теперь – пенсия две с половиной тыщи и льготы поснимали… Везде одни маньяки, бандиты и олигархи… Я в колыбели Октябрьской революции родилась, а эти классовые враги буржуазной пропаганды по телевизору насмотрелись и за всеми подсматривают!..
– Да Макаренко вас скоро из колыбели на Колыму переселит! – однажды пообещал Заметалин, не выдержав. – А там, как я точно знаю, бревна не только по субботам таскают! Вы – обычная пенсионерка, он – высокопоставленный прокурорский работник… Закажет процесс – и всех делов!
– Вот-вот! Везде одни уклонисты и двурушники! – засокрушалась общественница из-за двери. – Рабочему человеку из-за них житья нет. Вот в наше время на чины и звания не смотрели! Любого можно было заказать! Помню, как-то товарищ Сталин послал к врагу народа Троцкому такого симпатичного альпиниста с ледорубом…
Желание «заказать» сразу же выкристаллизовалось в сознании Гамадрила. Он не стал вдаваться в подробные расспросы, но зарубку в памяти все-таки сделал. Тем более что жилище Макаренко сразу понравилось коварному гостю. Центр города, хорошее снабжение, замечательный вид из окна, и вообще…
К тому же Заметалин уже почти определился, куда он вложит украденные в «Кролиководе» сто тысяч долларов. А ведь долговременные бизнес-перспективы предполагали наличие какого-нибудь жилья.
– Товарищ прокурор по надзору, а общественница вас заказать собирается как врага народа! – однажды наябедничал Гамадрил вернувшемуся со службы Макаренко.
– Вот как? – неподдельно удивился хозяин. – Созрела, значит… Что ж – я тоже созрел!
Несколько минут он многозначительно молчал, размышляя. Затем открыл потайной стенной сейф, доверху набитый порнографическими журналами, затертыми видеокассетами и красноречивыми фотоснимками.
В потайном отделении лежала тисненная золотом визитка. Макаренко достал ее жестом дуэлянта, извлекающего шпагу из ножен.
На картонном прямоугольничке значилось:
«РАССЕЛЕНИЕ КОММУНАЛОК,
ЗАКАЗ КЛИЕНТА»
Обычные ФИО почему-то не указывались, однако первые цифры телефонного номера позволяли предположить, что владелец визитки обитает в самом центре Питера, где-то в районе Пяти Углов.
– Если враг не сдается – его уничтожают! – молвил Макаренко, и его интонации не оставляли сомнений, что подразумевается под «заказом клиента».
– А если сдается – тем более уничтожают! – понимающе улыбнулся Гамадрил, глядя через прокурорское плечо на визитку.
– На следующей неделе я ее обязательно переселю! – уверенно пообещал Макаренко, опуская картонный прямоугольник в карман. – Так и скажу: «Прокурор заказал процесс!» Жаль, что сейчас сильно занят. На днях весь наш отдел в Кавголово гонят, на какой-то лыжный праздник. Массовку изображать.
Конечно же, коварный Гамадрил запомнил, в какой именно карман пиджака спрятал визитку хозяин. Как и слова о «процессе». По его дальновидным расчетам, соседку следовало предупредить о прокурорских намерениях прямо сегодня…