Будни и праздники

Слащинин Юрий Иванович

— Рад бы, да не имел возможности.

Некоторое время в кабинете стояла неловкая, тишина.

Вдруг Кайтанов добродушно рассмеялся.

— Ты чего? — не понял Дмитрий.

— Чудаки же… мы с тобой… право… — сквозь смех проговорил тот, — Делим шкуру неубитого медведя. Малявка-то, как пить дать, завалит тебе аккорд.

— Уверен, что нет.

Но Кайтанов смеялся до слез. Сердиться на него было глупо, Возникшее было напряжение исчезло.

— Ладно, — угомонился, наконец, Борис, —

сцепились мы из-за пустяка, а у меня к тебе важное дело. Специально сидел, ждал.

— Что случилось?

— Поехали. На месте объясню.

XIX

Кайтанов сам водил по шоссе, туда, где за городом высились трубы ГРЭС. Дмитрий узнал, что ГРЭС была первым крупным объектом, построенным в Райцентре — она снабжает энергией и теплом всю округу. Дорогу к электростанции окаймляли обработанные участки, сочная зелень.

Кайтанов подъехал едва не впритирку к кирпичной стене ГРЭС. За стеной угадывалась подстанция, от которой веером расходились высоковольтные линии — целый лес металлических и бетонных опор.

— Видал?! — кивнул Борис. — Индустриальный пейзаж! И все — наша работа. Понавтыкали за неполных три года. Вот тебе и периферийный участок…

Кайтанов прошагал метров двести и остановился, лукаво подмигивая Дмитрию.

— Помнишь, я спрашивал тебя в Ташкенте насчет логарифмической линейки?

— Ты спрашивал, смыслю ли я в расчетах, — уточнил Дмитрий.

— Вот тебе хороший случай проявить свои способности. Приличной рацухой попахивает.

— Пока не вижу.

Кайтанов великодушно принялся разъяснять. Трасса строящейся ЛЭП пересекает по своему ходу действующую линию, которую в прошлом году «левым» способом построили для своих нужд газовики. Естественно, проектировщики не знали о «левой» линии и запроектировали нынешнюю ЛЭП в основном на бетонных опорах. А ведь такое пересечение на бетонках запрещено. Здесь надо обязательно ставить два высоченных анкера с подставками.

— Конечно, — кивнул Дмитрий, не понимая, куда клонит Борис. — Но это только удорожит смету, какая же здесь может быть рацуха?

На лице Кайтанова появилось плутоватое выражение.

— Когда дополнительную смету утвердят, она присовокупится к плану, так?

— Ну?

— То есть, станет законом, документом для расчета с заказчиком. Деньги с заказчика мы полностью получим по этой новой смете. А у меня есть сведения, что через два месяца газовики собираются демонтировать свою ЛЭП. Так что мы сможем спокойно ставить свои бетонки, иными словами здорово удешевим строительство против новой сметы. Вот тебе и рацуха. Я прикинул — премия выходит солидной. Да еще в отчет включим рацпредложение. Что скажешь?

— Пустое занятие, — Дмитрий воспринял

весть вовсе не так, как надеялся Кайтанов. — Начать с того, что заказчик не дурак и наверняка знает, что газовики демонтируют свою трассу.

— Заказчик далеко не дурак, — усмехнулся Кайтанов. — Именно их человек и подсказал этот ход.

— Ага… начинаю понимать…

— Вот и умница. Третью часть, конечно, придется уступить. Но остальное — наше. — На его лице блуждала легкая улыбка.

— Я предлагаю иначе, — серьезно ответил Дмитрий. — «Поднырнуть» под линию газовиков. Габариты позволяют.

Улыбка сползла с лица Кайтанова.

— А рацуха? Псу под хвост?

— Пока ты будешь заниматься согласованиями, ждать демонтажа трассы, пройдет уйма времени. Мы будем повязаны этим пересечением, больше потеряем на многократной переброске техники и людей. А главное… — он выдержал паузу, — Я убежденный противник подобного рода «рацух». Запомни, пожалуйста, на будущее.

Кайтанов сощурил глаза:

— Вот ты какой… щепетильный. Но строить в белых перчатках еще никому не удавалось.

— А выдувать мыльные пузыри?

— Мыльные пузыри!? — Кайтанов весь набычился, глаза превратились в щелки. — Есть строительные нормы и правила, — он говорил жестко и отрывисто. — Мы действуем в строгом соответствии с ними. Пересечение должно выполняться на металлических опорах. Удорожание сметы в данном случае законно. Исчезли для этого причины — отказываемся от металла и ставим дешевые бетонки. Все законно. Заказчик здесь на миллионы считает, ему две жалкие опоры — капля в море.

Дмитрий, однако уже принял твердое решение: — Эти миллионы не заказчика, а государства. Нашего с тобой государства, между прочим. Я знаю людей, которые без раздумий назвали бы эту затею жульничеством. И я согласен с ними.

— Жульничеством? — Кайтанов выглядел совершенно спокойным, но глаза его потемнели, он подошел почти вплотную. — И это все, — резким жестом обвел разбегающиеся линии, — тоже жульничество? — он яростно дышал.

— Не бери меня на пушку, — тихо, но по-прежнему твердо ответил Дмитрий. — Ты отлично понял, что я имел в виду. А что касается трасс — я их построил не меньше.

Кайтанов долгим взглядом посмотрел на него, отступил на шаг и махнул рукой:

— Ну, и черт с тобой! Тебе же хотел помочь. Лично мне на эти рацухи плевать. Без них дел хватает.

— Считай, что я тебе ответил по существу.

В машине оба молчали. Возле общежития Кайтанов притормозил. Еще с минуту сидели молча.

— Ладно, погорячились немного, — сказал Кайтанов. — Считай, что разговора не было.

Дмитрий вышел.

Кайтанов махнул на прощание рукой, но о приглашении на вечер даже не заикнулся.