Будни имперской разведки
Шрифт:
– Лучше на привале новости расскажете. – Вставил я. – Вы путешествуете много, знаете, где что происходит, а мы только из плаванья вернулись, давно без новостей.
– Это с удовольствием, – удовлетворенно кивнул циркач. – Новостей у нас всегда много.
Путешествовать в компании с циркачами оказалось увлекательно и очень полезно. Переживания по поводу смерти своего товарища не помешали им всю дорогу развлекать нас рассказами о том, что происходит в королевствах. Они вполне целенаправленно собирали всевозможные новости, и пересказывали их с многочисленными и красочными подробностями, придуманными прямо по ходу рассказа – не очень удобно для сбора собственно информации, зато позволяет скрасить дорогу. Новые боги, повсеместно набирающие популярность занимали центральное место
– Говорят, многоглазый владыка хоть и жесток, но никогда не бывает несправедлив, – увлеченно рассказывал парень. – За грехи наказывает строго, ну там, душу выпивает, обрекая на вечные муки, но праведников зато награждает стократно заслугам. А пуще всего порицает слабость и снисхождение к оступившимся. "Однажды согрешивший, согрешит еще!" – главная заповедь. Значит, грехи прощать нельзя. "Простивший грех ближнему – сам стократ грешник". Вот, говорят, в прошлом месяце явился владыка одному пастуху в небольшом селе. И повелел устроить капище и в жертву принести всех грешников – тех, кто богатство неправедно нажил, лжецов, прелюбодеев, совратителей малолетних и мужеложцев. И ведьму еще деревенскую. И пастух моментально смекнул – староста их и есть самый главный грешник. Оно, конечно, в прелюбодеянии он замечен не был, да только мало ли чем он там занимается за забором своим высоким? Явно есть, что скрывать. И богат, богаче всех в деревне! А что говорит, что богатство праведно нажито – так это потому, что лжец. Порассказал он народу о своих думках, да и распяли они старосту. И ведьму бы распяли, да только она сама померла уже как года три, от старости. А богатства старосты все по-братски разделили, глядь – сразу всем так радостно стало и благодать в душу сошла. Поняли, что богу новому угодили. Самого-то пастуха, правда, тут же навстречу с новым богом отправили, потому как он старостину дочку хотел укрыть – шибко она ему нравилась. Он как-то не подумал, что вслед за старостой надо будет всю семью его на деревья приколачивать, и решил втихаря с ней убежать. Только она с ним бежать отказалась, а попыталась придушить – за родных, значит, мстила. Ну, он, конечно, всю любовь свою разом растерял, да только поздно было – опозорился уже, слабость проявил. А позора этот новый бог тоже не прощает. В общем, по такому случаю там с полдюжины мужиков насмерть упились, меду-то у старосты было почитай тридцать бочонков, а мужики-то ведь как, пока есть что пить – они пить и будут. Так и померли, не перенесли благодати. Ну и народ остальной тоже долго своей праведностью наслаждался и под это дело они еще двоюродного старостиного брата тоже распяли, чтобы уж наверняка. Через месяц как в себя пришли от благодати, пришлось им призадуматься – как раз посевную пропустили, к зиме голод намечается… Подумали-подумали, да и подались всем селом в воины господни, готовиться, значит, к священному походу во славу великого многоглазого неназываемого бога. Против кого поход будет? А кто у нас главный рассадник скверны? Империя. Вот ее, наконец, и решили стереть с лица земли, дабы угодить богу-то. А земные имперские богатства все участники по-братски между собой поделят, и наступит тогда золотой век, всеобщий мир и процветание…
В общем, выходило так, что случаи эти были повсеместны, и все человеческие государства в едином порыве собирают общую армию для великого очистительного похода против скверны. Кроме герцогства Брен – там упорно не хотят новую религию принимать, и бога нового не признают. Меня этот факт ужасно интересовал – сколько помню, ничем и никогда герцогство Брен не выделялось – не слишком бедное, не слишком богатое, не очень воинственное, но и отпор захватчикам всегда готовое дать. И к другим расам там отношение обычное, как у всех. Ладно бы, скажем, очень дружили с эльфами, орками или гномами, которые тоже в большинстве отказались присягать новому богу, но нет. Там вообще вышеупомянутых почти не было. Так что очень мне стало интересно, почему всеобщая истерика не затронула Брен. Даже какие-то смутные подозрения появились.
Как и обещала Игульфрид, раненая девушка, Мавка, уже на следующий день пришла в себя и даже смогла, с трудом, правда, подняться на ноги. Остальные циркачи
– Мне как-то даже неловко, – шепотом жаловалась она нам с шефом и Ханыгой, когда удавалось сбежать от назойливой услужливости актеров. – Как будто я сама не могу себе похлебки налить! Этот Тренни готов меня с ложки кормить! Что я такого сделала?
– А вот как раз в данном случае твои подвиги ни при чем, – хихикнул Ханыга. – Тренни всегда готов тебе услужить совсем не по этой причине!
Игульфрид непонимающе уставилась на гоблина.
– А по какой? Ах, ты в этом смысле! – она удивленным взглядом обвела наши лица, – Да ладно вам, ребята, что за ерунда?!
– Может, и ерунда, – хмыкнул шеф. – Только он у меня уже интересовался, какие мужчины тебе нравятся, и не занято ли твое сердце.
– Ужас какой! И что ты ответил? – ведьма залилась краской.
– Сказал, что ты у нас в восторге от настойчивых блондинов, конечно, – заржал Огрунхай.
– Зачем! Это же неправда! – она обхватила голову руками. – Он, конечно, очень милый, но он мне совсем не нравится! – возмутилась девушка.
– Ну, а где я соврал? Вон Сарх у нас блондин, и если бы он был понастойчивее, тебе бы это явно понравилось, скажешь, не так? – Игульфрид покраснела еще сильнее, – А то, что Тренни принял это на свой счет – так это не мои проблемы. Не мог же я лишить себя такого развлечения?
– Не будь мы сейчас на вражеской территории, фактически в военном походе, я бы не посмотрел, что ты мой шеф и мой друг, и врезал бы тебе промеж глаз так, что уши бы отвалились! – Вмешался я. – И тебе, Ханыга, тоже. За то, что подхихикиваешь. Игульфрид, пойдем уже от этих шутников. Надо хворосту насобирать. Нас окружают совершенно бестактные разумные. – Я аккуратно подхватил девушку под локоток, и увел в сторону.
– Совершенно случайно у нас уже есть целая куча дров для костра! – донеслось от оставшихся коллег. Шеф просто не может не оставить за собой последнее слово!
Мы в напряженном молчании отошли подальше от стоянки. Я все никак не мог решиться начать разговор. Наконец, все-таки набравшись смелости, раскрыл рот.
– Знаешь, главы наших бывших кланов, конечно, редкостные подлецы, и я ничуть не жалею, что больше не являюсь сыном Сенней. Но портить себе из-за них жизнь было бы, наверное, глупо. Дромехай даже пословицу на этот случай знал – "Назло бабушке отморожу уши". Ну, я к тому, что это как раз тот случай. В общем, тот факт, что нас познакомили с какими-то политическими целями, он ведь, ну… – Я никак не мог придумать, как закончить мысль, и чувствовал себя, как мальчишка, не выучивший урок. И сказать что-то нужно, и не получается. И неловко ужасно. Девушка великодушно не стала дожидаться, когда я соображу, что сказать. Она ведь гораздо отважнее меня:
– Сарх, ты дурак. И еще бесчувственный чурбан. И я тоже дура, получается, потому что тоже хотела назло бабушке отморозить уши. И не смей сейчас больше ничего говорить! Мы в военном походе! И не смей делать вид, что этого разговора не было! И только попробуй не вернуться к нему, когда мы вернемся домой! – Она шагнула ко мне и поцеловала в щеку так быстро, что я не успел никак отреагировать, а в следующую секунду уже повернулась ко мне спиной, и убежала обратно к стоянке. И я тоже побрел к костру, что еще делать?! И чужой лес и чужая страна вдали от дома уже не казались мне такими унылыми и враждебными, но я точно знал, что вернуться в Империю нужно как можно скорее.
Завтра мы должны были добраться до Ристона, и пора было решать, куда двигаться дальше. Вечернюю стоянку сегодня организовали чуть в стороне от костра циркачей, мотивировав это тем, что нам нужно обсудить торговые дела. Тренни был не слишком доволен, но возражать никто не стал, отнеслись с пониманием.
– Так. Начал подводить итоги шеф. Мы очень удачно встретили этих жертв бандитского нападения. Кому что показалось важным или странным в том, что они нам тут порассказали?
– Все странно. Но заинтересовало меня герцогство Брен. Никогда оно ничем не выделялось, а тут смотрите – все сошли с ума, а они – нет.