Будни имперской разведки

Курилкин Матвей Геннадьевич

И мы принялись готовиться – я метал ножи, леди Игульфрид тренировалась маскировать ловкостью рук свои магические упражнения. Так что с выходом мы изрядно задержались, и в город прибыли только гораздо позже полудня. Комедианты нисколько не расстроились – они и не планировали давать представление сегодня. Тренни с Ринкой бросились на рыночную площадь устанавливать красочные плакаты – народ должен знать, что завтра здесь будет весело. А Мавка заставила нас с леди Игульфрид мерять костюмы, которыми она занималась в дороге. Труппа не захотела тратить деньги на постоялый двор, и расположились в своем фургоне. Мы же готовились провести ночь с комфортом, и заранее оплатили себе комнаты в трактире. По-моему, от этого стало неловко не только мне. Почувствовал себя эдаким богатым бездельником, который ради прихоти собирается поучаствовать в представлении циркачей, но при этом не готов разделять их трудности. Однако

если бы мы заплатили за комнаты еще и для циркачей, выглядело бы это странно. Нормальные купцы точно так поступать бы не стали, так что пришлось соответствовать легенде.

Костюмы, как я и ожидал, выглядели очень ярко, и богато – издалека, конечно. Вблизи заметны были и аккуратные заплаты и потертости, и то, что шиты они на разумных с другой фигурой. Тем не менее, мы остались вполне довольны. Весь остаток дня мы всей командой провели в трактире, пытаясь выгодно пристроить часть товара. Удивительно, но хотя по нашим сведениям, спрос здесь должен был быть достаточно неплохим, никакой особенной выгоды нам получить не удалось. Что-то мы делали не так, и в будущем это грозило стать проблемой. Денег у нас было достаточно, но мы по легенде должны были изображать средней руки торговцев, а для этого нужно было что-то зарабатывать, а не швыряться деньгами направо и налево.

Зато утреннее выступление прошло отлично. Мы с леди Игульфрид еще затемно спустились в фургон, где нас хорошенько загримировали – не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из наших вчерашних собеседников-купцов узнал нас на представлении.

Я бросал звезды, леди Игульфрид показывала фокусы, которые вовсе не являлись фокусами, дети и взрослые кричали от восторга, медь, слегка разбавленная серебром, сыпалась в шапку к Коротышу. Это был успех.

Вечером вся труппа собралась в трактире. Сегодня, вдохновленные крупным заработком, они решили потратиться на приличный ночлег. Даже не смотря на то, что половина заработка по договору причиталась нам с леди Игульфрид, комедианты получили больше, чем выходило обычно.

– Ну, что будем делать дальше? Разбегаемся? – Грустно поинтересовался Тренни. – Кто чем займется теперь?

Ринка с Мавкой опустили глаза. Радость от удачного выступления моментально забылась, девушки вспомнили, что им пора решать свою дальнейшую судьбу. Выступать в урезанном составе цирк не может, а мы помогли только один раз. Перспективы вырисовывались не радужные. Чем может зарабатывать одинокая девушка без родных и мужа? В человеческих землях выбор у нее не слишком большой. Либо в бордель, либо в трактирные служанки. Последнее от борделя часто отличается только тем, что нужно еще убираться и мыть посуду. Да и у мужчин будущее не блистало возможностями. И если Тренни закономерно выглядел удрученным и подавленным, то Карлик был сосредоточен и даже напряжен, но отнюдь не расстроен. До сих пор он не участвовал в разговоре, о чем-то глубоко задумавшись, но после слов Тренни поднял голову.

– Господа купцы, у меня к вам есть предложение, которое вас, возможно, заинтересует. Ты, Тренни, не суетись пока, и девочек не расстраивай. Есть у меня одна идея, и если нашим благодетелям она покажется интересной, то, может, нам и не придется расставаться. Господа, дело деликатное, можем мы подняться в комнату и там его обсудить? Мои друзья пусть ужинают, а мы к ним позже присоединимся.

Все недоуменно уставились на Карлика, Мавка с Ринкой бросились засыпать его вопросами.

– Коротыш, ты о чем говоришь? Что за предложение, почему мы о нем не знаем?

– Не знаете, потому что я вам про него не рассказывал. Так как, господа? Могу гарантировать, что предложение мое вас, по крайней мере, заинтересует.

Мы и так уже заинтересовались, поэтому без возражений проследовали в комнату.

– Господа купцы, прежде всего, я хотел бы попросить вас об одолжении. – Начал человек. – Прошу, выслушайте все, что я скажу, и только потом принимайте окончательное – это слово он выделил особо – решение.

– Давай, человек, не тяни уже, – велел заинтригованный шеф.

Карлик вздохнул, как будто собирался окунуться в холодную воду, и сказал:

– Мне кажется, вы, господа, не купцы. Мы провели с вами не слишком много времени, но его было достаточно, чтобы понять – вы не те, за кого себя выдаете. Я привык внимательно наблюдать за поведением людей… и нелюдей, обращать внимание на некоторые особенности, замечать странности. Сами понимаете, путешествовать мне приходилось много, всякие попутчики встречались… Вы с таким интересом слушали рассказы Тренни о местах, где мы бывали, особенно в последнее время, много переспрашивали. Но никого из вас не заинтересовала информация о ценах на те или иные товары в других местах. Он пару раз пытался вам рассказать, да вы отмахивались. Парень еще

молодой, наивный, потому ему это странным не показалось, а вот я пожил подольше. Вы скажете, что вы бывшие наемники, и не привыкли думать, как купцы. Но судя по вашим словам, вы уже достаточно времени возите товары, и не раз были в Ристоне. Если так, вы должны знать, что вся серьезная торговля в городе идет только с разрешения мэра. Предлагать что-то купцам в обход него – верный способ потерять – здешние купцы не станут отказываться, но заломят такие цены, что торговля станет просто невыгодной. Вы же без слов обменяли целую телегу шерсти на сушеную рыбу, которую и без того выгоднее было бы купить в каком-нибудь из портовых городов, и вас не слишком расстроили грабительские условия. Такое поведение можно ожидать от бывших наемников, но такие обычно разоряются в первом же рейсе, возвращаются к старому ремеслу! Да и ваше согласие поучаствовать в представлении… В общем, мне кажется, вы не те, за кого себя выдаете. – Закончил Карлик.

Я почувствовал себя полным идиотом. Уверен, ощущения моих спутников совпадали с моими. Конспираторы! Первый же человек нас разоблачил.

– Почему думаешь, что выйдешь из комнаты живым? – не стал отпираться шеф.

– Мне показалось, что вам не чуждо чувство справедливости, и вы не любите зря проливать кровь. Да и нелогично было бы убивать того, кого вы совсем недавно спасли от смерти. Поэтому я надеюсь, вы все-таки выслушаете мое предложение, иначе я бы просто не решился признаться в своих подозрениях, – спокойно продолжил карлик. Правда, руки у него при этом дрожали. И в любом случае, хочу заметить, что Тренни и девочки ни о чем не догадываются.

– Не будем мы вас убивать, Огрунхай просто растерян, – дипломатично успокоил карлика Ханыга. Вытянутое лицо гоблина говорило о том, что сам он тоже не настолько невозмутим, как хочет показать.

– В общем, я подумал, что вы… ну, агенты какие-нибудь. Шпионы… в смысле, разведчики. Не знаю, для чего вам этот маскарад, кто ваш хозяин и что вы должны сделать, и очень надеюсь, что никогда не узнаю. И честно говоря, хотел бы остаться как можно дальше от ваших дел. Но после смерти Дядьки наше положение совсем плохое. Нам придется разойтись, девочки скорее всего попадут в бордель, они сироты, помочь им некому. Меня Дядька вообще из сточной канавы вытащил, умирающего, там я и окажусь, скорее всего. Тренни… Он, наверное, в гильдии воров окажется. Только недолго ему вором быть, парень наивный слишком, простой. Он вообще-то из крестьян. Разойдемся – погибнем все. И не разойтись не можем, слишком мало нас для труппы нормальной. И не пойдет с нами никто, занятие у нас по нынешним временам не так выгодное, как опасное, сами видели. Я подумал, вам ведь не обязательно купцами прикидываться для того, чтобы дело свое делать. Вам надо незаметными быть, а на нас, циркачей, еще меньше внимания, чем на купцов обращают. Потому что взять с нас нечего обычно. И свободы у нас побольше, чем у иных купцов. Те от товара зависят, какой товар возьмут – так у них и дорог сразу убавится, и идти куда хотят уже не могут, только куда выгодно. А цирк – он и есть цирк, куда лошадка несет, туда и идем, а коли передумаем, так лошадку и повернуть можно. Вы можете присоединиться к труппе, и будем ходить, куда скажете, а представления давать надо будет, чтобы не подумал на вас никто. Но представления – это ведь куда проще, чем товар пристраивать. И разговоры с нами, бродягами, шибко охотнее разговаривают. Сами боги велели с новости все пересказать, да выспросить. А мы бы уж помогли, от каких неразумных поступков отговорили, да подсказали чего. Так и мы с вами останемся все вместе, разбегаться не нужно будет, может, не пропадем тогда. А как вы свое дело-то сделаете, так мы можем и дальше с представлениями ходить, да для вас выспрашивать. Может, и серебром поможете за то, а если не надо, так и ладно. Если как сегодня везде платить будут, так мы хоть на дворик постоялый насобираем. – Карлик, высказавшись, замер, ожидая нашего решения, а я усиленно обдумывал его предложение. Хотя в глазах коллег видел ту же мысль, что возникла и у меня – помощь циркачей нам бы очень пригодилась. Потому что купцами у нас стать явно не получилось, и если это понял Карлик, то рано или поздно поймут и другие.

– Вот что, ты тут так много наговорил… Нам это дело надо обсудить. Спускайся пока к своим, только подробности им не рассказывай. Мы тут обсудим и придем.

Человек с облегчением выдохнул, и поспешно вышел из комнаты.

– А ведь он и в самом деле опасался, что мы его прикончим, – протянул Ханыга. – Я бы вот не решился такое предложить на его месте.

– Может, и стоило бы, – угрюмо проворчал шеф. И не только его. Мало ли, кому они проговорятся?

Ведьма не выдержала:

– Что вы такое говорите, Огрунхай! Я же знаю, что вы так никогда не поступите!