Будни отважных
Шрифт:
— Ну вот, а ты сомневался!
У южного края базара толпа значительно поредела. Здесь проходила дорога. Позванивая бубенцами, спешили по ней сани, розвальни, дроги. За дорогой тоже кучковался народ — там переступали звонкими копытами кони, дымился над их мордами теплый парок. В конном ряду шла бойкая торговля.
Колобов перешел дорогу и направлялся в самую гущу торгующих. Кравцов рванулся было за ним, но справа раздался конский храп, окрик «Тпр-р-у-у!», и конская грудь сбила Сергея с ног.
— Ну, раззява!.. — чертыхался мужик.
Но
— Стой ты, стой! — кричал он, беспокойно оглядываясь вокруг. Но нигде не было видно знакомой рослой фигуры. — Стой, Колобов! — взволнованно и испуганно бросал наугад, прорываясь сквозь толпу, Кравцов. На него смотрели удивленно, некоторые с откровенной издевкой.
Он еще с час лихорадочно мотался по базару, пока окончательно не выбился из сил. Затем присел на груду каких-то ящиков, пустыми глазами глядя перед собой. «Ушел... Ушел!» — стучало в голове. Как теперь он явится в управление, что скажет, как объяснит случившееся?
Тем временем по окраине города бойко катили груженые розвальни, покрытые широким полотном брезента. На одном из поворотов задняя часть брезентового полога приподнялась. Из-под него осторожно выглянул человек, осмотрелся, затем вылез и быстро спрыгнул на снег. Возница, услышавший сзади какой-то шум, обернулся, но увидел только, как в сторону от саней бежал по улице рослый мужчина. Он быстро остановил розвальни, обеспокоенно осмотрел груз. Нет, под брезентом все цело, ничего украдено не было. Пожал мужичок удивленно плечами да и поехал дальше.
Глухими улочками-переулками спешил к железнодорожному вокзалу Константин Колобов. Только теперь, когда опасность миновала, понял он, как была она велика. Хорошо, что попался ему этот мальчишка Кравцов. Тоже милиционер! А другого ни в жизнь бы ему не уговорить. Но ничего, теперь он будет осторожней!
На вокзале Колобов, стараясь не очень мелькать на публике, сел наконец в вагон поезда. Нет, не в приазовский свой хутор направился он: там сейчас опасно. Поезд увозил его на восток, к станице Великокняжеской, где у своих надежных дружков думал пересидеть он тревожную для него пору.
Село Красное раскинулось по склонам двух невысоких холмов. По окраине его пролегла железная дорога. Маленькое красного кирпича здание — станция Степная. Сюда ранним зимним вечером и прибыл Рыженко — сотрудник Донского областного уголовного розыска.
Сумерки в это время года наступают здесь быстро. И пока направлялся он от станционных построек к центру села, улицы уже погрузились в серую морозную мглу. Редкие огоньки светились в оконцах хатенок. И лишь в клубе ярко горели проемы окон. Оттуда доносились голоса, смех, песни. В Красном готовились к празднику.
Мороз начинал прихватывать лицо, ноги, и Павел с удовольствием думал о том, как войдет он наконец в тепло клубной комнаты, присядет погреться возле печки, посмотрит концерт...
Молодежь охотно собиралась на клубный огонек. Рыженко уже хотел войти внутрь, как вдруг его окликнули:
— Павлик!
Он оглянулся. В стороне от входа в группе подруг стояла девушка. Лица сразу не разглядеть, но голос... Голос показался Павлу очень знакомым. Он подошел. Из-под припорошенного легким снежком пухового платка на него глянули серые глаза, огромные и немного то ли напуганные, то ли растерянные.
Павел чувствовал, что растерян не меньше. — Женя?.. — неуверенно сказал он наконец. — Женя... Колобова... Ну конечно же!
— Вспомнили?! — обрадовалась девушка. — А я ведь вас сразу узнала, Павел... Уж и не знаю, как вас теперь величать...
— Павел Феофанович... Ну, да мы старые с вами знакомые.
Женя с какой-то детской радостью вспомнила их первые встречи в восемнадцатом. Как незаметно пролетело почти четыре года!..
Колобовы тогда жили буквально через дом от штаба, где располагался и отдел снабжения. Павел и Женя виделись часто и, кажется, успели даже приглянуться друг другу. Однако солдатская судьба надолго увела его из тех мест.
И вдруг — эта встреча...
Проводив Евгению, Павел не без труда нашел хату, где расположились его товарищи по группе, приехавшие раньше. Он долго не мог уснуть — мешало новое, странное чувство. Ведь он, Павел, перед приездом сюда неожиданно для себя узнал, с кем ему придется, возможно, встретиться здесь. Более того, данные, которые имелись в распоряжении милиции, говорили о том, что через обитателей дома Колобова уже не раз сбывались различные сомнительного происхождения товары. А вот теперь в его дворе появились кони и сам он сбежал. Но если Колобов замешан в нечистых делах, то вряд ли в неведении жила все это время Евгения.
Неужели она способна на преступление? Неужели способна?.. Перед Павлом все время были ее огромные, чуточку наивные, удивленно, по-детски доверчиво глядящие на мир глаза. Друг она или враг? Ведь так искренне обрадовалась встрече!..
Павел не слышал, как приходили и тихонько, чтоб не будить его, уходили товарищи по группе: за домом Колобовых велось постоянное наблюдение.
Но «гости» в ту ночь не появились. Не было их и в последующие сутки. Надо было что-то предпринимать. Не сидеть же здесь бесконечно.
Помощники Павла выяснили, что документы на лошадей фальшивые. Это уже был серьезный козырь в руках Рыженко. Группа вернулась в Азов, оставив двух человек для дальнейшего наблюдения.
Прошло около недели. Сведения из-под Азова приходили неутешительные. У Колобовых по-прежнему никто не появлялся. Рыженко начинал уже подумывать: не идет ли он по ложному следу? Ведь пока что причастность семьи Колобовых к действиям «Червонного туза» была лишь предположением. С лошадьми дело, конечно, нечистое. Но это могло быть, так сказать, частной аферой, не связанной с деятельностью банды...