Будни отважных
Шрифт:
От меня не ускользнули ни готовность Оскара отвечать за незаконную торговлю, ни его желание побыстрее избавиться от нашего пребывания в его доме. Где, где мы еще не искали? Стены все простучали, пол тоже. Разве что порожек? Я достал стамеску, молоток и наклонился к порожку.
— Прошу не портить пол! — вскочил с места старик.
Вставная дощечка была аккуратно зашпаклевана, закрашена, но оторвать ее не представило труда. Под дощечкой оказалась ниша, а в ней — ящик из-под винтовочных патронов. Когда вскрыли крышку, увидели
На этом можно было и закончить обыск. Но тут вспомнились слова полковника Козлова, сказанные им на инструктаже: «Как заяц перед ночлегом делает несколько лежек в разных местах, а спит лишь в одной, так и матерый преступник прячет награбленные ценности в разных местах»
Я решил осмотреть еще раз кухню. Около печки стоял старый покосившийся стол с фанерными боками. Он был пуст. И, в десятый раз заглядывая в него, я обратил внимание на едва уловимое движение старика.
«Не зря волнуется», — подумал я и начал отрывать крышку. Старик вскрикнул, подбежал к зеркалу, что висело на стене, с силой ударил по нему кулаком и осколок поднес к горлу. Его вовремя схватили за руку.
Стол оказался с двумя стенками. В пространстве между стенками стояли высокие и узкие из белой жести банки. Вынул одну — валюта! Вынул другую — драгоценности.
В третьей банке оказались бриллианты по полтора — два с половиной карата, деньги царской чеканки по десять и пять рублей. В четвертой — золотые часы, обложенные ватой, массивные цепочки, золотые кольца, броши, перстни...
Из горотдела пришла машина с охраной, приехал Козлов. Увидев лежавшие на столе ценности, он удивленно проговорил:
— Вот тебе и нищий! — И добавил потише: — Привез работников ювелирторга и фино. Пусть они определят стоимость этих ценностей...
ТРИ КЛОЧКА БУМАГИ
Рано утром на станции Кущевская в товарном вагоне, загруженном наполовину углем, был обнаружен труп неизвестной женщины. К месту происшествия прибыли работники уголовного розыска, следователь прокуратуры, начальник станции, санитары, путейцы.
Труп сфотографировали, отправили в морг. Вагон опломбировали и поставили на товарный двор.
Капитан милиции Савин, устало потирая седые виски, еще раз перечитал материалы предварительного следствия — ни одной улики, которая бы помогла найти убийцу. Он послал в органы милиции фотографию, ориентировку о нахождении трупа женщины с описанием ее примет. Как вести поиск преступника? Что делать дальше? Его размышления прервал телефонный звонок.
— Савин слушает! Так-так, любопытно! Доставьте его ко мне!
Вскоре дежурный милиционер привел угрюмого парня с кровоподтеками и ссадинами на лице. Тот подошел к столу и, расставив ноги, исподлобья посмотрел на майора.
— Фамилия, имя? — спросил Савин.
Задержанный назвался Петром Алексеевым. Он ехал без билета в тамбуре. Капитан спросил, откуда у него кровь на рубашке.
— А я не знаю. Это, наверное, краска, — ответил равнодушно Алексеев.
— Проверим. Снимите рубашку...
Судебно-медицинской экспертизой было установлено, что кровь убитой женщины и кровяные пятна на рубашке задержанного — одной группы.
Капитан вновь допросил Алексеева. Тот отрицал свою причастность к убийству. Без конца твердил, что ночью к нему в тамбур подсели двое неизвестных, сняли с него новую шерстяную рубашку, а взамен дали старую, вылинявшую, рваную. Да еще и пригрозили.
Через несколько дней грабителей задержали и привезли в Кущевскую. Алексеев их опознал. Они подтвердили его показания и рассказали, что один из них сорвался на ходу с поезда и поранился. Как оказалось, задержанные говорили правду.
Дни и месяцы шли, а преступление оставалось нераскрытым. Савин встречался с железнодорожниками, активом граждан, беседовал с ними, писал запросы.
В июле его внимание привлекло сообщение из Новороссийска. Там был задержан некто Гуляев. Он на «толкучке» продавал дамское пальто и платье. При обыске у него нашли несколько женских фотографий. На одной из них можно было, казалось, узнать убитую. Гуляева задержали.
— Гражданин Гуляев, — обратился к нему Савин, — чьи вещи вы продавали на базаре в Новороссийске?
— Моей жены.
— Почему вещи продавали вы, а не она сама?
— Мы с ней поссорились. И вот... — Он виновато развел руками, — взял ее чемодан.
Тщательно выбритый, хорошо одетый, он выглядел моложе своих сорока пяти лет. На вопросы отвечал не торопясь, обдумывая каждое слово. Гуляев родился в городе Симферополе, учился в строительном техникуме, работал мастером, бригадиром, прорабом в разных городах. Но потом бросил работу, стал бродяжничать.
— Как вы познакомились с Осташевой?
— Случайно. В Саратове. Прожили с неделю, поссорились. Я уехал. Она сейчас на стройке работает.
Гуляев назвал ее адрес.
— Что вы скажете на это, гражданин Гуляев? — капитан положил перед ним две фотографии: убитой и той, что была найдена у Гуляева.
Гуляев наклонился к столу, присмотрелся, а потом, пожав плечами, проговорил:
— Сходство с Осташевой, конечно, есть, но причем тут я?
Осташеву нашли. Она дала показания, что Гуляев ее обманул и обокрал.