Будни рэкетиров или Кристина
Шрифт:
– Прямо в глаза нам прыгает, животина.
– Прыгает, – согласился Валерий, убирая автомат под кровать.
– Как же его поймать?
– Не знаю, – вздохнул Протасов, запуская пятерню в волосы, подстриженные коротко, как у щетки. – Вот что… смотаешь завтра в охотничий магазин, Вовка. И прихватишь капкан, на волка. Нет, на медведя… Посмотрим, как он на одной ноге забегает.
– Запляшет, зема, – подхватил Волына, очень воодушевленный этой выдумкой. – Военная хитрость, да? Я понимаю. Круто. По-любому.
– Ты
Теплая комната после мороза подействовала на Валерку, как снотворное. Даже, принимая в расчет обстоятельства, Протасов чувствовал, как слипаются глаза.
– Все, зема. Глуши иллюминацию. Батарея, отбой.
– Валерий?! – возникшая в дверях Ирина не потрудилась даже поздороваться. Утро выдалось пронзительно ярким, солнце заставило Протасова жмуриться, как потерявшего бдительность вампира. – Валерий? Кто яблоню в саду сломал?!
– Яблоню? – он часто моргал, будто под веки попал песок. – Какую, в натуре, яблоню?
– Ты мне дурака не валяй, остолоп здоровый! Что лестница в саду делает? Опять на чердак лазил? Что ты там позабыл?!
– Я? Я позабыл?! – праведный гнев помог ему продрать глаза.
– Все ветки обломал! Стояло дерево, никого не трогало. Мама моя посадила. Белый налив! Так тебе с дружком неймется! Все неймется им по ночам!
– Ирка! – начал Протасов. Он не был прирожденным адвокатом, но, кое что все же не мешало прояснить. – Хватит орать. Тут, ночью, такое было…
– Слушать ничего не желаю! Значит так, готовь деньги. Сломал – плати. Я яблоки на базаре продавала. А теперь что – сказочки твои продавать?
– Да ты чего, оглохла, в натуре?! Ночью опять кто-то приходил. Мы с Вовкой…
– И хватит мне лапшу на уши вешать!
Прежде чем Протасов открыл рот, дверь захлопнулась с такой силой, что со стены посыпалась штукатурка.
– Ну, как тебе? – спросил Протасов, удивляясь, как это дверь теперь не вращается, словно в метро. – Сила есть, ума не надо, ага?
– Дурная баба. Психическая, по-любому.
Земы провалялись в кроватях до девяти. Не удовольствия ради, а дожидаясь, пока уберется хозяйка. Когда она, наконец, ушла, Волына отправился к колодцу за водой, чтобы поставить чай и сварить кашу. Сразу после завтрака, по всем понятиям спартанского, Протасов наскреб несколько тысяч карбованцев, и вручил Волыне, как знамя полка.
– На вот, Вовка. Смотай в город, привези капкан на мамонта. Такой, блин, чтобы и танк остановил. Понял? Сразу предупреждаю, пропьешь – убью.
– А ты, зема?
– Мне подумать надо.
Выпроводив Вовку, Протасов завалился спать.
В обед его разбудил Игорешка.
– Дядя Валера? – глаза парнишки блестели, то ли с мороза, то ли еще от чего. Игорь переступал с ноги
– Что надо, пацан? – Протасов поскреб рыжую трехдневную щетину, сгодившуюся бы, чтобы чистить сапоги.
Мальчишка набрал побольше воздуха, как ныряльщик за жемчугом перед погружением:
– Я слышал, он к вам снова приходил… Мамка утром кричала…
– Кто, он? – слегка опешил Протасов.
– Ну… Гость…
– Гость? – переспросил Валерий, и, в свою очередь, оглянулся, словно шпион. – Какой Гость? А ну-ка, малой, заходи.
Когда без четверти три Волына переступил порог, с большим пакетом под мышкой, Валерий сидел с вытаращенными глазами и ртом, раззявленным, будто старое дупло.
Игорешка понарассказывал Протасову такого, что волосы на голове, поднялись, как наэлектризованные. Причем, Игорь и не думал никого пугать. Он и сам выглядел взъерошенным, словно угодивший под ливень воробей. Сначала Протасов не верил ушам. Но, интуиция подсказывала, – щенок не врет.
Волына опустил сверток на пол, и что-то металлически звякнуло.
– Зема. У тебя такая рожа, будто ты без наркоза родил ежа.
– Повтори ему, – Протасов повернулся к пацану.
– Ты, пацан… это… по-любому… – выдавил Вовчик через двадцать минут, когда Игорь, наконец, закончил.
– А теперь на свою рожу в зеркале посмотри, – посоветовал злопамятный Протасов. – У тебя теперь такая… такая, блин, харя… – он замешкался, не подобрав подходящего сравнения. – Конкретно, короче, перекошенная…
Но, Вовчик не спешил к зеркалу. Горло пересохло, как поверхность пустыни.
– Водички плеснуть? – предложил Протасов услужливо.
– Ты… это… – на большее Вовчика не хватило. То, о чем твердил молокосос, звучало полной ахинеей, и казалось иррациональным, как видения, случающиеся от употребления пива с демидролом, но… Но, ведь они оба слышали, как нечто невидимое или исключительно ловкое бродило по чердаку после полуночи. Из песни слов не выкинешь. Магнитное поле существует, нравится нам это, или нет. Хоть мы и не знаем о нем практически ничего, кроме того, что его можно использовать.
– Почему ж ты сразу ничего не сказал?! – к Протасову постепенно вернулся дар речи.
– Я думал, он больше не придет. И потом, дядя Валера, вы бы мне все равно тогда не поверили.
Протасов подумал, что так и есть. Он и сейчас верил с трудом. По словам Игоря выходило так, что загадочный Некто, именуемый уважительно Ночным Гостем, появляется в доме изредка, и не только на чердаке, а и в других местах. Не живет, а именно появляется с периодичностью в несколько месяцев, с максимальным интервалом в полгода. Зимой и в начале весны чаще, летом реже. С каких пор? С тех, что Игорь себя помнит.