Будни рэкетиров или Кристина
Шрифт:
Смотри, – Украинский глубоко затянулся, – милиция папирос не уважает.
Косяки подозреваете? – студент раскурил папиросу. – Я не по этим делам, Сергей Михайлович.
Подозреваем, или нет, а остановит патруль для досмотра – испугаться не успеешь, как загремишь в обезьянник.
Они выкурили по штуке. «Беломор» гас на ветру. И спички тоже гасли.
Возьми мои. Тебе же никакого коробка не хватит, – предложил Украинский, но Игорь только покачал головой. А потом, увидев немой вопрос в глазах полковника, сказал твердо:
Я ее не брошу. Этого вы не бойтесь. Обещаю.
Они вместе вернулись в больничный коридор.
вторник, 1-е марта
На
Софиевская Пустошь? – удивился Сергей Михайлович. – С чего это его на выселки занесло?
Ну, – пожал плечами Близнец. – Может скрывается от кого? Там до скоростного трамвая недалеко. Раз, два и в городе.
Резонно, – согласился Украинский.
Живет с бабой, – продолжил Близнец. – У бабы дети. Вроде как двое. И мужик с ними проживает. Габаритами как Протасов, только пониже ростом.
К участковому не совался?
Близнец ответил, что нет.
Правильно, – похвалил Украинский. – Ты же знаешь, как оно, в селе. К участковому заявишься, через час все местные в курсе. В Сельсовет не ходил?
Нет.
Украинский опять одобрил: «Тоже верно. По своим каналам проверим, на ком дом и все такое».
Молодец, Дима, – сказал Украинский, давая понять Близнецу, что тот пока свободен.
Сергей Михайлович? – Близнец поднялся со стула, собираясь покинуть кабинет. – Тут такое дело. Вы Бонасюка помните? Того, что сауной заправляет?
Украинский брезгливо поморщился. Как же он мог позабыть? Хоть гражданин Бонасюк и не был членом преступной группировки Ледового, от одного его имени полковника покоробило. С некоторых пор обрюзгшая физиономия и вечно бегающие глазки Вась-Вася вызывали жгучую ненависть Украинского. Именно с сауны проклятого доцента-шантажиста и пошли, собственно говоря, бурно раскручиваться события, одно за другим, с неотвратимостью вытравливаемой редуктором якорной цепи, звено за звеном, в финале которых его единственная доченька стала жертвой проклятых ублюдков. Угодила в водоворот, в одночасье утратив красоту, здоровье и будущее. Все, к чему стремился Сергей Михайлович, все, ради чего он жил и трудился, так или иначе, соответствовало доктрине, выработанной им очень давно, и хранимой на одном из уровней подсознания: отодвинуть от ненаглядного чада, от ее будущих деток и внуков ту самую убогую, выкрашенную масляной краской стену ремесленного училища, вдоль которой ему приходилось отираться, чтобы никто не увидел заплат и прорех на его, Украинского, заднице. Явление нищета было знакомо Сергею Михайловичу не понаслышке. Оно некогда пришло в его жизнь, привлеченное безотцовщиной и послевоенной разрухой, как акула на запах крови. В те времена нищете было куда податься, и работы у нее хватало. А когда голод забрал у Сережи Украинского и маму, видимо, отца показалось недостаточно, нищета и вовсе прикусила подростка, оплетя щупальцами недоедания, холода и безнадеги. И хоть Украинскому впоследствии посчастливилось не только выстоять, но даже завоевать место под солнцем, рубцы, оставленные теми давними крепкими объятиями, частенько напоминали о себе. Есть угли, которые тлеют, даже присыпанные землей.
Делая успешную карьеру, Украинский о стене ремесленного училища не забывал, (у каждого она своя, разве не так), он отодвигал эту стену подальше, а вышло так, что только расшатывал, чтобы, в конечном счете, она рухнула, похоронив под обломками заплесневелой кирпичной кладки его ненаглядное чадо. А дороже у полковника никого и ничего не было.
Так помните, Сергей Михайлович? – переспросил Близнец. – Бонасюка этого?
Лицо шефа сделалось таким мрачным, что Близнец был бы рад взять слова назад. Но они уже вылетели.
Помню, – сказал Украинский сухо. – Что у тебя по нему?
Да
Украинский тяжело опустился в кресло.
Иди-ка работай, Дима.
1-е, вторник
Не успел Сергей Михайлович выпроводить Близнеца, как ему позвонила Мила Сергеевна.
Ну что, вышел на контакт? – задышал в трубку Украинский.
По этому телефону сидит какая-то полупьяная скотина, – сообщила Мила Сергеевна, в голосе которой сквозило даже некое подобие удовлетворения. – Самая настоящая свинья, Сергей Михайлович. Вечно, по-моему, бухая. Заявила мне вчера вечером, что никакого Вардюка – знать не знает.
А сегодня? – вкрадчиво поинтересовался полковник, – вы звонили?
Только что, в добавок ко вчерашнему, я услыхала, что если позвоню в третий раз, меня закопают на свалке. И еще, чтобы передала Валерию, что если он, типа, этот телефон будет раздавать каждой встречной поперечной шлюхе, то ему тоже не поздоровится. Как вам, Сергей Михайлович?
М-да, – присвистнул Украинский. – Сурово.
В самом конце рабочего дня Сергею Михайловичу доставили фотографии Армейца и Протасова.
Исусика из паспортного стола выудили, а с боксером пришлось повозиться. Еле-еле в ИнФизе [53] фотка обнаружилась.
53
Институт физкультуры
А третий? Тот, что в Пустоши проживает.
Нигде, ничего. Ни в паспортном, ни в военкомате, ни в МРЭО. Не человек – фантом.
Фантом, говоришь? – переспросил Украинский, и, отчего-то, подумал о Фантомасе в исполнении Жана Маре. [54] – Так, хорошо. Что у нас с адресами?
С адресами не густо, Сергей Михайлович. Этот Протасов, выпускник ИнФиза, проживает в городе Припяти. А Заика…
Как, кстати, его зовут, уточни? – перебил полковник Украинский.
54
Фантомас – гениальный преступник, персонаж, созданный французскими писателями Марселем Алленом и Пьером Сувестром в 1911. Стал известен у нас благодаря комедийной кинотрилогии «Фантомас», «Фантомас разбушевался» и «Фантомас против Скотленд-Ярда» режиссера Андрэ Юнебеля, с Луи де Фюнесом (комиссар Жюв) и Жаном Маре, сыгравшим самого Фантомаса и храброго журналиста Фандора. Жан Маре (1913–1998), французский актер, играл в приключенческих фильмах отважных персонажей, сам выполнял многие трюки
Дубинский Эдуард Геннадиевич, 64-го года рождения…
Еврей, что ли?
Не могу знать, товарищ полковник.
Дальше давай.
Так вот, по Дубинскому. Прописан на улице Галицкой.
Это на Ветряных горах?
Точно так, Сергей Михайлович. – Оперативник вздохнул, и Украинский догадался, что и тут похвастать нечем. – Этот Дубинский по месту прописки давно не проживает.
А кто там проживает?
Бывшая жена с ребенком. Она показала, что, мол, много лет о нем ни слуху, ни духу. Оставил ее с дитем, и, поминай, как звали.
Выгораживает его, паразита? – осведомился Сергей Михайлович.
Маловероятно, товарищ полковник. Она с мужиком живет. В гражданском браке. Мужик малому за отца. А этот Дубинский, только числится.
Что ж она его не выписала? Ждет, чтобы квартиру отобрал?
А как, товарищ полковник? Если его нет нигде.
Тоже верно, – согласился Сергей Михайлович. – Вот нелюди чертовые. Ладно, Володя, спасибо.
Вооружившись полученной информацией, Украинский кинулся звонить Миле.
Через час Мила Сергеевна опознала на фотографии Валерия Протасова крымского гаишника Вардюка.