Буду с тобой

Литвин Светла

Я не хочу, чтобы здесь ещё и мордобой случился, поэтому беру Платона за руку, заставляя его разжать пальцы.

– Ты не понимаешь, мне из-за этой заявы крышка! – не унимается Кир. 

– Тупой, – говорит Платон, тяжело вздохнув и отпускает меня. 

Он бросается к Белову и заломив ему руку, выталкивает того из кабинета, закрывает дверь на защёлку. Потом одновременно успокаивает трясущуюся меня и вызывает на мой этаж охрану.

Я быстро собираюсь, трясущейся рукой кладу в сумку телефон и не верю, что всё это со мной происходит.

Как Кирилл докатился до такого и как я раньше не замечала, не хотела признавать, что ему уже нельзя помочь?! Ну как?! Я не могу понять ни одного, ни другого.

Платон решает вопрос с охраной, чтобы Белов больше не мог переступить порог «Строй-комплекса» и провожает меня к машине.

– Подожди здесь, я вернусь к себе, нужно документы кое-какие взять, – просит Платон и уходит, оставив меня в машине одну.

Меня даже от этого начинает трясти. Я боюсь оставаться одна, постоянно оглядываюсь и когда вижу Кольцова, движущегося в сторону машины, улыбаюсь от радости.

– Привет! – кричу ему, опустив стекло.

– Здорова, Шумахер! – машет мне Яр и останавливается возле машины, облокотившись на её крышу.

– Как объект? – спрашиваю я.

Хочу поболтать с Кольцовым, лишь бы не сидеть в машине одной.

– Я про него могу только матом, а матом мне матушка ругаться не велит, – тяжело вздыхает Яр.

– А что там не так? – интересуюсь я.

– Проще сказать, что там так, – усмехается Кольцов.

– Ну так как?

– Соколова, какая ты въедливая, – фыркает Яр, но всё же начинает объяснять. – Рабочие решили сымпровизировать, наимпровизировали на несколько лямов. Твари! Инженер наш, когда это всё увидела, волосы пучками на голове драла. Страшное зрелище. В общем, надо сегодня почтить её память...

– Чью? – шёпотом уточнила я, думая о самом страшном, глядя на трагичное лицо Кольцова. 

Яр всхлипнул, прикрыв рукой глаза и договорил: 

– Нервную клетку мою, последняя моя, единственная, – выдохнул он и затрясся, можно было подумать что в рыданиях, но я приглядываюсь и понимаю, что этот гад смеётся.

– Дурак! Я уже подумала, что с Анной Михайловной что-то случилось! – бью его кулаком вбок, он ойкает и сгибается, хотя я ударила едва ли.

– Ну с ней и случилось, она немного полысела, обещала ночь подумать, как всё исправить с минимальными затратами, – посмеивается Яр. – Видела бы ты свою моську. Ладно, пойду я, а то Отелло твой явится и зарэжэт меня! – с акцентом выдаёт Кольцов и идёт к своей машине.

Я хоть и остаюсь снова одна, но перекинувшись с Яром парой слов, мне уже получше. Хоть не трясёт от страха и минуты до возвращения Платона, я высиживаю куда спокойней.

– О чём с Кольцовым беседовали? – спрашивает меня Маркелов, едва сев за руль.

Лицо у него такое серьёзное и слова Яра про Отелло уже не кажутся просто шуткой. Маркелов тот ещё, оказывается, ревнивец!

– Он страдает, у него горе, – на тяжёлой ноте выдаю я, стараясь изо всех сил не рассмеяться.

– А что случилось? – интересуется Платон, глядя на меня встревоженно.

Всё же переживает за друга он больше, чем ревнует.

– Сегодня он был на сто третьем объекте и там трагически погибла его единственная, – говорю я и как Яр прикрываю глаза.

– Чего?! Кто погиб? Какая ещё един... Анна Михайловна? Он и с ней мутил, что ли?! Почему я про это не в курсе?! – Платон в шоке и даже, можно сказать, в панике.

Он хватает телефон и тяжело дыша начинает набирать Яра, а я, прикусив губу, пытаюсь сдерживать смех.

– Ты чего там на объекте натворил? Что с Анной Михайловной? Она жива? Мне сейчас Уля всё рассказала, – говорит Платон Кольцову, а я уже не могу сдерживать смех.

Смеюсь во весь голос, ещё Яр объясняет Платону, что к чему.

– Соколова! Ну и шуточки! Я чуть ежа не родил! – ругается Маркелов, но всё же улыбается, заводя машину.

– Так это всё Яр. Я сама чуть Анну Михайловну не помянула, – говорю я, скидывая всю вину на Кольцова.

Платон отъезжает от «Строй-комплекса» и спрашивает меня: 

– Ну, в какой магазин мчим?

– Магазин? – переспрашиваю я, потому что из-за выходки Белова меня на нервной почве и память подводит.

– Забыла? Ты сама утром вызвалась для нас готовить, нужны продукты, – с улыбкой напоминает мне Платон.

– Ах да! Извини, я что-то забыла. Всё из головы вылетело из-за Кирилла и его требований забрать заявление. Он просто как с цепи сорвался, – говорю я с сожалением.

– Да ну его, давай не будем о нём. Здесь недалеко супермаркет есть, подойдёт?

– Конечно. Я тогда список продуктов составлю.

Я достаю телефон и пока Платон везёт нас, составляю список необходимых продуктов. Всё скромно, и я не могу разгуляться особо из-за привычки экономить. Хотя и понимаю, что у Платона деньги есть, ведь он их в отличие от Кира зарабатывает, а не проигрывает.

– А какое твоё любимое блюдо? – спрашиваю у Платона под конец составления списка, чтобы у меня была возможность его порадовать тем, что он любит.

– Ну так себе блюдо, – смеётся Платон.

– Так и всё же?

– Рыба солённая с луком. И этого лука должно быть много, – признаётся Маркелов.

– Это я умею. У меня папа знаешь, какой рыбак был? Мы с мамой рыбу тоннами солили, – хвастаюсь я, вписывая в список селёдку, выбираю её по тому же принципу, что и все остальные продукты.

Она самая дешёвая.

– Здорово, а сама как? Была хоть раз на рыбалке? – интересуется Платон и улыбается.

– Конечно! Папа же всегда о сыне мечтал, а родилась я. Вот он меня лет с двух и таскал за собой, – вспоминаю я своё беззаботное детство. 

– Какую самую большую рыбу поймала? 

– Честно я особо не отмечала, но первого ленка килограмма на два помню. Мама меня учила на нём же пирог рыбный готовить, с луком. Он такой вкусный получился тогда, даже угощать никого не стали, с родителями и съели!