Буду ведьмой

Романовская Лия

— Вэл, думаю, что сейчас самое время нам развенчаться.

Граф, всё еще злой на меня, нервно дернул плечом и буркнул:

— Ты права. Нужно поскорее с этим разделаться.

Ах так, да?! Я-то дура понадеялась, а он… Ему не терпится избавиться от меня, от боли, что приносит ему Цепь. Он ведь все-все рассказал мне о своих мучениях. Ну что ж… не смею больше задерживать вас, граф!

— Да. И если мы хотим успеть сделать это в этом году. То нужно торопиться.

— Когда?

— Прямо сейчас…

Вэлимир

Не

могу поверить! Нет, какой же я дурак! Да как я вообще мог поверить, что нужен, что нравлюсь ей… Идиот! Как мальчишка повёлся на девичьи уловки. Хотя… ну конечно, при чем тут эта бестия?!

— Всем вокруг очевидно, что это всего лишь сила Цепи, — уверенно и спокойно произнес я.

— Да, наверное… — кивнул Мин.

Хм… даже и не подумал меня как-то разубеждать. А как же вот это вот дружеское «Нет-нет, брат… она любит тебя, просто стесняется признаться»?

— А на самом деле я плевать хотел на неё, я в этом уверен на все сто процентов.

— На все сто, да.

Нет, вы поглядите на него! Он снова кивает, соглашаясь со мной.

— Да нет, на двести.

— На двести, точно!

— Да я руку на отсечение даю, что это всё магия. К гадалке не ходи — это всё работа Цепи.

— И всё же руку я бы поберёг, — прыснул со смеха этот гад.

Тут уж и я не выдержал, признаюсь. Напряжение прошедших дней выплеснулось в эту кратковременную истерику, когда я, присев на корточки и согнувшись от смеха буквально пополам, украдкой смахнул пару слезинок с глаз. А Лихачёва даже голову в мою сторону не повернула, хотя наверняка чувствует, как мне плохо… и это даже несмотря на отцовский амулет.

Равнодушие, вот что самое страшное в этой жизни. Можно многое понять, даже предательство, да-да, даже его… иногда. Изредка. А вот равнодушие никак не исправить, не излечить. Меня не не любят, нет. Меня просто не замечают. Вначале мать, теперь вот эта мелкая… Раньше я думал, что Яся просто злится на меня, сердится иногда, но я ей всё-таки нравлюсь. Это ощущение давало надежду, силы на ставшую вдруг бесцельной жизнь. Теперь же я понял, что никогда не был нужен ей, а был лишь досадной помехой, обузой.

Кто-то скажет, что я веду себя как мальчишка, как инфантильный дурак, но… Пусть это скажет мне тот, кто никогда не любил. Потому что любивший, неважно какого он пола, поймет меня хотя бы немного…

— Чувак, чуть меньше пафоса и нормально будет, — шепнул, откуда ни возьмись взявшийся рядом, Йорик.

Чёрт! Я что, это все еще и вслух декламировал?! О Боги!

Догнал Лихачеву, тронул за плечо, она дернулась, как от удара. Зло спросила, даже и не пытаясь скрыть раздражение:

— Чего?

— Думаю, что чем скорее мы это сделаем, тем лучше.

— Не терпится уже дамочку найти, чешется что ли?

Хм… чего это? Чего это чешется сразу? И вообще — да как она смеет!

— А тебе-то какое дело?! Привыкла, что я у тебя на побегушках?! Так знай, это всё

из-за Цепи. Это она вынуждает меня таскаться везде за тобой, словно я какая-то собака на поводке у хозяина!

— Не сравнивай себя с собакой! — прошипела она, — Собаки намного лучше людей.

Что?!

Ярослава

— Не сравнивай себя с собакой! — прошипела я, — Собаки намного лучше людей.

Ой. Кажется это я зря сказала. Увидела, как вспыхнули его глаза, как заиграл в них пламенный огонь и заходили желваки на скулах. Таким Вэла я никогда прежде не видела, и сложно было поверить, что именно я стала причиной такого его преображения. Мамочки мои…

Вэлимир Д`Орвиль мгновенно приблизил своё перекошенное от злости лицо прямо к моему, при этом больно схватив за руку, и тихо, но очень зловеще произнёс:

— Ты перегибаешь, бестия. Запомни… мне проще умереть вместе с тобой, чем сносить такие оскорбления. Это последний раз, когда я предупреждаю тебя быть осторожнее. Я хоть и слабый, но всё-таки маг, и в ярости могу случайно спалить тебя к чертям собачьим, поняла?!

Я быстро закивала, чтобы у него не возникло ни капли сомнения на мой счет. Ну его на фиг. Скорее бежим разводиться, чур меня, чур. Вот так вот не угодишь в постели и прибьет в порыве. Фу-фу-фу…

Кот

Отлично выспался!

Вэлимир

До сих пор трясёт от злости и негодования.

Не прощу! Меня, меня, графа Д`Орвиля, так унизить! Её счастье, что не убил на месте. Нельзя ТАК гневить мага, пусть даже и такого слабого, как я. Ведь у меня на шее амулет, сильнейший артефакт времен Семерика XI, а в груди тлеет Дух Огня. Страшно даже представить, что могло случиться, если бы они сработали вместе.

Не уверен, что даже от меня что-то осталось бы, учитывая все факторы. Дура. Всё-таки дура эта Лихачёва, хорошо, что развенчаемся. Забуду её как страшный сон.

И что она там про чешется говорила?…

Уже на подходе к Креате распрощались с Нечистью и котом, которые решили дожидаться хозяйку дома, а сами отправились с лес.

— Долго ещё?

Лихачёва посмотрела на меня таким взглядом, что мне сразу же расхотелось что-либо еще спрашивать.

— Нет. Бабушка подробно объяснила, насколько далеко нужно уйти от поселений, скоро как раз дойдем, — спустя некоторое время всё-таки пояснила она.

Вокруг нас расстилались только густой лес и яркое голубое небо в вышине. Я невольно залюбовался вековыми дубами, уходящими высоко-высоко к солнцу, да так, что на ровном месте взял и споткнулся. И упал.

— Аккурат где нужно навернулся, — ухмыльнулась бестия, а я чертыхнулся.

Да ну её…

— Раздевайся.

— Чего?

— Того. Раздевайся говорю, — спокойно повторила эта чертовка.

Нет, ну я мужчина бывалый, конечно, меня в принципе мало чем смутить можно, но по-моему это всё-таки слишком.