Будущее глазами одного из самых влиятельных инвесторов в мире. Почему Азия станет доминировать, у России есть хорошие шансы, а Европа и Америка продолжат падение
Шрифт:
В качестве денег раньше использовали золото, серебро, медь, бронзу, морские раковины, слоновую кость, скот – все что угодно. Золото служило деньгами много тысячелетий, а серебро и того чаще. Христос был предан за тридцать сребреников, а не золотых монет. Но любая монетарная система – будь то монеты, бумажные деньги или физические активы, – бессильна перед политиками, которые находят способ ее обойти. Политики всегда придумают, как испортить деньги своей страны.
Единственный выход из такой ситуации, на мой взгляд, состоит в том, чтобы предоставить самим гражданам право решать, что они будут использовать в качестве валюты. Например, если мы с вами заключаем контракт и хотим использовать для расчета морские раковины, то можем пользоваться ими, как и всеми другими. Или сойтись, например, на сахаре. В этом случае рынок сам решает, что считать деньгами.
Однако в нашей стране при оплате счетов мы с вами должны пользоваться только долларами, поэтому непрактично было бы составить контракт на основе серебра: тогда мне пришлось бы выйти на рынок, чтобы купить там серебро, а когда я отдал бы его вам – заплатить с него налог на реализованный прирост капитала. При отсутствии единой денежной системы политиков ожидал бы провал. В 1930-е годы, когда Великобритания находилась в затруднительном положении, британское правительство объявило изменой родине использование любого другого платежного средства, кроме фунта стерлингов. Но у британских граждан всегда был выбор, поэтому изменить их сознание было сложно.
Если бы мы смогли вернуться к золотому стандарту, к нам ненадолго возвратились бы дисциплина и стабильность (все что угодно в нынешних условиях, похоже, будет лучше), но такое решение проблемы было бы только временным, поскольку политики всегда изыщут способы нарушить финансовую дисциплину. Кризисы валюты будут происходить, пока мир не вернется к тому, что рынок, а не правительство будет решать, чему доверить роль платежной единицы в данный момент. Возможно, в следующие три года все мы будем пользоваться долларом; потом же по каким-то соображениям некоторые из нас перейдут на золото, некоторые – на швейцарские франки, а кто-то – на юани. В конце концов мы придем к тому, что, на наш взгляд или по мнению рынка, лучше. Сейчас все пользуются американским долларом, но у этой валюты множество недостатков, поэтому многие начинают отказываться от него, но и то недостаточно быстро.
Писатель и финансовый журналист Хартли Уизерс, бывший глава торгового банка, на собрании Королевского института международных отношений в Лондоне в 1934 году, посвященном будущему золота, сказал: «Тяга к золоту – пережиток примитивного варварства, она восходит к тем временам, когда красота этого яркого металла стимулировала человеческое тщеславие, когда золото служило непременным украшением вождя, из него делались чаши, оружие, в золото облачались жены вождя, им украшались храмы его богов. <…> Любой продукт, ценность которого твердо покоится на человеческом варварстве и человеческой глупости, имеет такие же прочные основания, как и любой другой». Кроме того, это был хороший способ гарантировать цену денег. Джон Кейнс в 1923 году в «Трактате о денежной реформе» написал: «Золотой стандарт – это варварский атавизм». Уоррен Баффет отвергал его как ненужную вещь и концепцию, основанную на страхе. Мнение Уизерса, на мой взгляд, – лучшее наблюдение по поводу золота. Оно (как и глупость) пережило Кейнса и, конечно, будет справедливым для многих грядущих столетий.
Я ОТКРЫЛ свой первый счет в швейцарском банке в 1970 году. Мне казалось, я знал, что произойдет дальше: постоянная девальвация доллара, постоянная инфляция. Я считал, что фиксированные курсы валют долго не протянут. К тому времени фунт стерлингов уже по крайней мере один раз девальвировался, а де Голль поднял крик и насчет доллара, и насчет золота.
Я направился в нью-йоркский офис Swiss Bank Corporation. Это был не какой-то мелкий филиал на углу, куда люди приносили чеки, а большой офис коммерческого банка. Сотрудник банка, разумеется, был в недоумении. Он привык иметь дела с General Motors, с компаниями, которые вели серьезные дела с Швейцарией и вообще с Европой. Для этого он и присутствовал в Нью-Йорке. И тут входит такой странный коротышка и хочет открыть счет, положив туда какую-то мелочь на карманные расходы!
Денег у меня было очень мало. Если вы помните, я тогда потерял все на фондовом рынке. Мою историю можно было приводить в пример опасности продажи без покрытия. Банковский служащий был рад помочь, но я готов был предложить такой небольшой капитал для вывоза за рубеж, что он даже не хотел звонить по этому поводу в Цюрих. Не помню, как мне удалось его убедить, но я изложил ему все причины, по которым мне нужно было открыть
Шло время, я продолжал инвестировать за рубежом и открывать за границей банковские счета. Это была естественная эволюция: если я хотел инвестировать в Германию, то мне нужен был немецкий счет (он был явно удобнее), и я всегда инвестировал через самый крупный банк страны, рассуждая так: если уж он попадет в беду, то правительство его по крайней мере национализирует, а я не подвергнусь риску все потерять. Когда-то, чтобы вложить деньги в банк, достаточно было просто зайти в него с улицы. Сейчас, конечно, для любого американца это практически невозможно. Если вы приходите в банк и вам вообще позволяют открыть счет, предстоит пройти серьезную серию проверок вашего прошлого и вашей надежности. А когда-то можно было открыть счет и по телефону, пару раз я просто звонил из Нью-Йорка. Я представлялся и говорил, что хочу открыть счет, что пришлю факсом копию паспорта и пошлю чек. Теперь так больше делать нельзя, ведь мы родом из «свободных страны».
Открывая счет в швейцарском банке, я мысленно перенесся в дни своей учебы в университете. В Оксфорде было не так много американцев, но те, кого я помню, как правило, вместе завтракали, и я с ними тоже. Они обычно разговаривали о политике, и однажды я сказал им, что – хотя все они мечтали стать президентами США, – планирую стать цюрихским гномом. Они сочли мои слова очень забавными, но, не будучи знакомыми с финансами, вряд ли до конца поняли, что я имел в виду.
Уничижительное прозвище швейцарских банкиров (которое впоследствии они, однако, приняли с проказливым удовольствием) появилось как раз в тот год, когда я приехал в Англию. Кто-то из левых политиков употребил его при обсуждении вопросов спекуляций с британским фунтом. Оно приписывается лидеру фракции Лейбористской партии Джорджу Брауну, который после совещания, посвященного краху валюты, объявил: «Цюрихские гномы опять за свое!» Это выражение должно было вызвать в памяти образ маленьких жадных подземных жителей, персонажей европейского фольклора, без конца тайно пересчитывающих свои сокровища. Премьер-министр Гарольд Уилсон пообещал противостоять этой «зловещей» силе.
Самые престижные швейцарские банки были учреждены сразу после Великой французской революции, во время смутного времени (оно окончилось приходом Наполеона к власти во Франции). Банкиры бежали из Франции и перевели свои деньги за горы, в Женеву, благо она была недалеко. Можно обнаружить, что некоторые старейшие частные швейцарские банки были основаны в 1795 и в 1803 году. Но уже к тому времени банковские традиции этой страны давно сложились. Швейцария была международным финансовым центром с конца эпохи Возрождения. С этого времени она известна своей стабильностью, здоровой экономикой и щепетильностью в финансовых вопросах. Страна предоставляла убежище состоятельным беглецам, скрывавшимся от политической смуты в Европе – от французских аристократов, бежавших от гильотины, до евреев, спасавшихся из Германии полутора веками позже. Сейчас Швейцария по некоторым причинам притягивает также деньги бесчисленных тиранов, преступных организаций и негодяев.
Швейцария традиционно хранит банковские тайны всех клиентов. Конечно, предполагается, что все банки ничего не рассказывают о ваших делах. Например, если вы вкладывали свои средства в чикагский банк лет пятьдесят назад, то могли надеяться на то, что этот факт будет храниться в секрете. Сегодня в Америке, как мы убедились, все уже не так. Государство может заглянуть в ваш банковский счет, в вашу спальню, почту – куда угодно. Таким образом, у нас отняли конфиденциальность личной информации, и швейцарцы тоже вынуждены частично поступиться своими тайнами под давлением Соединенных Штатов. Правила банковской тайны в Швейцарии, увы, сейчас соблюдаются уже не так свято.