Будущее неизбежно
Шрифт:
– Ой, ребята..., какие же вы...
– Поля опять отвернулась, закусив губы и еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться.
Уже вечером, вернувшись в город и прощаясь на вокзале, Поля обняла Витю и поцеловала того в щёку. Тот порылся в карманах, вытащил мятый блокнот, написал на нем свой телефон и, вырвав из блокнота листочек, передал его Поле.
– Позвони, если что случится, даже если меня нет, то все равно передадут..., все будет хорошо, вот увидишь...
– передавая листочек с телефоном, на прощание сказал Витя.
"Ну что ж сейчас природа вступает наконец в свои права
И ты сам именно тот к кому я обращаюсь
Пойдёшь туда где именем твоё и сын твой ждёт
Тебя прими мне и брат мой примет все что имя говорит"
Поля просматривала условия договора, строительства какого-то крупного объекта, который был уже для неё скучен, не представлял какого-то большого значения, просто рутинная работа. Сразу после нового года она переедет в главный административный корпус Корпорации, уже вовсю идёт ремонт её нового кабинета, учитывая
Неожиданно перед самым новым годом позвонил папа и попросил, если она сможет, не откладывая приехать к нему. Поля, договорившись с руководством и взяв несколько дней, сразу же выехала. Папа сидел в кресле, в темноте, закутавшись в одеяло, было холодно. Из еды в доме было только немного хлебы и все. Растопив печь, Поля съездила в магазин и привезла продуктов. Согревшись и поев, папа немного ожил, повеселел. Смотрел на Полю и чему-то улыбался. Он совсем исхудал и был ещё больше растерян. Поля не могла понять, что с ним, болен или расстроен чем-то.
– Я позвал тебя Поля, потому что мне некому это рассказать, а сказать нужно, обязательно, без этого нельзя, не положено..., - папа нервно потирал руки, смотрел в пол и видно было, что ему с большим трудом даётся этот разговор, - я никого не обвиняю и не прошу прощения... это все лишнее, не нужно это никому, я просто надеюсь, что ты каким-то образом избежишь моей участи или... хотя уже, наверное, поздно..., я даже не хочу, чтобы кто-нибудь понял меня, это невозможно понять и даже думать об этом, просто все должно быть ясно, без оговорок или объяснений...
– Папа, ты чего, что с тобой?
– Полю испугало начало разговора, она вдруг подумала, что он не в себе и не совсем понимает, что говорит. Она не знала, что ей в этой ситуации делать.
– Не перебивай, прошу... мне очень трудно, я не готов был к этому раньше и сейчас не готов, но я обязан признаться, потом..., наверное, если смогу объясню, а сейчас просто послушай, не перебивая и не останавливая меня... Я враг Поля, самый настоящий враг, такой, каким его рисуют у нас... у вас в фильмах - предатель...
– Поля от неожиданности застыла как громом поражённая, она даже не могла ничего вымолвить, - это произошло, когда я поступил в аспирантуру, мою диссертацию завернули..., нашли много мелких неточностей или скорее придирок и завернули. Я не понимал, но мне дали ненавязчиво понять, что если я хочу защититься, то следует кое-что изменить в данных. И я изменил, изменил все, что от меня потребовали. Позже я входил в группу, которая занималась только тем, что отслеживала работы историков и заворачивала все, что не соответствовала тому направлению, которое задавалось моим руководством, точнее сказать хозяевами. Я сразу стал заведующим кафедры, быстро защитил докторскую, для прикрытия стал крупным бизнесменом, богатым человеком, входил в различные советы директоров, комиссии и прочее, прочее..., все лишь ради того, чтобы я как можно больше и лучше продавал Родину. Я понимаю, тебе горько это слышать и лучше бы я этого не говорил, но речь не обо мне... речь о тебе Поля, я боюсь за тебя. В конце концов, я стал даже руководить этой группой, мы писали искусственную историю и наши книги издавались..., по какой-то причине именно перед нами были распахнуты все двери все, ворота, только наши книги издавались, ничьи более - именно в этом моя заслуга перед хозяевами. Там не так много прямой лжи, как искажений, ломающих общее представление и в конце уже становящейся правдой, которой нет и быть не может. Главную цель, которую преследуют хозяева - это стравливание народов, братьев, отцов и детей между собой и каждый, как это не парадоксально бьётся друг с другом за правду - за какую правду? Которую ему подсунул не враг, а я - предатель, свой же, которому он верит, как себе... Помнишь, как судил Князь? Кого народ растерзал: маленького, невзрачного, беспомощного и слабого человека в чёрной рясе - именно того, кто сеет вражду ложью, наветом и предателя. И вот однажды мне на стол легла маленькая брошюра, отпечатанная в студенческой типографии, с работами студентов - участников научного студенческого общества. Одна работа меня просто поразила, я был в шоке. Этот молодой человек был именно тем, кого так ждали, чтобы уничтожить, стереть, не дать даже близко подойти к тому, что могло бы поколебать нашу власть. И вдруг со мной что-то произошло, не понимаю, но я встал на защиту этого мальчика. Зачем? Не знаю, и объяснить не могу, мне вдруг стало все безразлично: моё положение, карьера, состояние, все, кроме него. Я готов был даже жизнь отдать, но только чтобы он выжил. Всю свою власть, все влияние, которыми обладал, я направил на то, чтобы никто, понимаешь, никто не знал вообще о его существовании, а он при этом мог работать. Он окончил университет, я, тайно не раскрывая себя, взял его к себе в аспирантуру, дал защититься, с огромным трудом, но напечатали его книгу... крохотным тиражом, но это наша победа. Я совсем не оправдываюсь, и понесу наказание, какое заслужил, - папа приложил палец к губам, - ты Поля знаешь о ком я говорю, потому я и позвал тебя, чтобы ты поняла самое главное..., никто не должен знать о его существовании, тогда мы его спасём... я очень рассчитываю на тебя. Все это время, как только я встретил его, я посвятил тому, чтобы понять, как сделать так, чтобы до него было не добраться и вдруг понял - это совсем просто, но это их тайна, о которой никто не догадывается, потому они правят нами.
– Кто они, папа?
– Поля слушала с огромным напряжением.
– Чёрная аристократия, её ещё иногда называют жречеством. Мирозданием правят двенадцать королей. Чёрных, когда нисходящий поток эпох разъединения и белых, когда восходящий - объединяющий. Все двенадцать в каждую эпоху правят всегда вместе с помощью согласия. Но отвечает за эпоху только один из королей - именно он правитель. Эпохи объединены в великий цикл. Циклом правит Великий Никто. Вот именно от него зависит, какой цикл наступит, каждая эпоха только внутри цикла и ничего изменить не может, а вот задать сущность цикла можно в нулевой точке и задаётся он тем, у кого в этот момент окажется в руках, - папа вдруг неожиданно приблизился к Поле и в самое ухо ей возбуждённо прошептал, - философский камень!
– Ну папа, неужели ты всерьёз думаешь, что есть...
– Ни, ни...
– закричал в сильнейшем возбуждении папа, прикладывая руки к губам, - он есть, есть... даже не сомневайся, потому они ищут его, он им нужен... Великий Атлант хотел забрать его силой, Стив рассчитывает забрать его хитростью, ложью... но ты знаешь, что произошло с Атлантидой и с нами тоже самое произойдёт... потому что ему некому его передать... вот в чем весь ужас нашего положения... мир пуст, библиотека не пишется... в ней нет записей....
– Какая библиотека?
– Поля боялась рассказать папе, что она видела её, вдруг он не поверит ей.
– Библиотека, где записана вся жизнь каждого человека на Земле. Но туда записываются только поступки, продиктованные истинными мотивами человека, а не просто суета и все что человек творит на Земле. Человек может совершить великие открытия, завоевания, все пропить или властвовать надо всеми и все это ничего, совсем ничего книга будет пуста. А маленький, ничтожный по общим меркам поступок, но искренний, продиктованный не сложившимися обстоятельствами, а самое главное, самостоятельный, твой личный самый честный и искренний будет туда записан и вот эта энергия аккумулируется в философском камне. Только эта энергия движет мирозданием, не какие-то там мифические гравитации, фотоны или квазары, а поступок! Так вот Поля, если не будет хотя бы одного поступка среди людей, пусть самого не значительного, примитивного, абсурдного, какого хочешь, но! если его не будет, новый цикл не начнётся, а повторится существующий, чего и добивается чёрная аристократия, кроме неё философский камень никому не достанется, его просто некому сегодня, благодаря мне и таким как я, передать.
Папа говорил совершенную правду, Поля пусть во сне, но видела действительно огромное количество пустых бесцветных книг, стоящих в лабиринте. Но она также видела, как в её книгу записали ведь двадцать семь ударов колокола, что там за записи, может это только напоминание, что могло бы произойти, но не произошло.
– Помнишь: "...если бы люди могли творить великие злодеяния...", если поступок будет великим злодеянием, но истинным, то Великий Цикл будет связан с разрушениями, а если основан на добродетели - то с созиданием, выбор за нами. Почему мир таков как есть, потому что Иуда взял деньги - поступок, выбор, создавший мир таким, каким он нам сегодня кажется, и в котором мы живём, а изменить уже ничего нельзя.... Так вот, Поля самое главное, что я тебе хотел сказать... они не видят человека, если на него им не указать, ты понимаешь меня? Зачем Иуде надо было указывать на Иисуса? Потому что они не видят его, вот в чем их слабость, они заявляют о своём превосходстве над нами, но их власть исключительно за счёт нас, мы сами им отдаём себя в рабство. Помнишь как-то я вспылил, по поводу того, что ты водишь дружбу с мальчишками с улицы... я их ещё шпаной..., ну и вообще, помнишь, а эта так называемая шпана, когда враг пришёл, взяла в руки оружие и отвоевала нашу свободу - свою свободу. Нет у нас врагом кроме самих себя. Береги своих друзей Поля, береги Родину, нет в жизни человека ничего более ценного. Если ты их предашь, они без тебя обойдутся, а вот ты без них, будешь как я - в изгнании. Я бы все отдал, чтобы вернуться, но нет мне прощения, чужой я стал для своей земли... Помнишь, в детстве я тебе колыбельную пел:
"Поле, русское поле,
Светит луна
Или падает снег,
Счастьем и болью
Связан с тобою,
Нет, не забыть тебя
Сердцу вовек.
Русское поле,..."
Тебе четыре годика было, и когда маму хоронили, ты на руках у меня была и вдруг ты отвернулась и так крепко меня обняла за шею и молчишь..., вот горе-то какое..., - папа сник как-то, рукой глаза прикрыл и шептал срывающимся голосом:
"Не сравнятся с тобой ни леса, ни моря.