Будущее непределенное
Шрифт:
— Я буду рада, господин.
— Тогда я назначаю тебя Носителем Щита, если ты не против таскать его.
— Что угодно, только не подпускайте ее близко к готовке, — засмеялась Имминол. Они давно уже были подругами, так что в ее смехе не было ничего зазорного.
На ногу Дошу шлепнулась дождевая капля.
Должно быть, на ногу Д'варда тоже, потому что он посмотрел на небо и нахмурился.
— Завтра мы остановимся в Ревущей Пещере. По крайней мере там нам будет сухо. Это недолгий переход. Этим можно будет заняться с утра. Рваная Губа, когда мы будем проходить границу лесов, пригляди, чтобы каждый здоровый паломник подобрал по ветке и захватил ее с собой на дрова. Еще что-нибудь?
— Да, Освободитель, — проговорил кто-то с сильным нагианским выговором. Догган Пастух, как старик, шатаясь, поднялся на ноги, но стоило ему встать, как он выпрямился по-военному, держа свои копье и щит как положено. — Я хочу вернуться домой.
Значит, до этого все-таки дошло. Дош ожидал этого два последних дня, так что Д'вард не выказал удивления. Он покосился на Тьелана, но лицо того оставалось непроницаемым. Допустим, Тьелан знал об этом, а Д'вард ожидал…
— Тогда ступай, но никогда больше не считай себя моим другом или братом.
Этого Догтан не ожидал.
— Я знаю, что ты думаешь, — негромко продолжал Освободитель. — Не забывай, они были братьями и мне. Я первым метнул тогда копье в Гопенума. А потом ждал, когда он метнет свое в меня. Если бы я знал, сколько силы в руке у мясника, я бы повернулся и бежал без оглядки до самого Нагволла. Бурташ и Прат'ан пометили мне на ребрах места, где я должен был сделать надрезы, когда заслужил свои первые отметины доблести. Мы все были братья. Бок о бок мы сражались. Когда я пришел просить их о помощи месяц назад, они бросили все и без разговоров пошли за мной, как ты и Тьелан, пошли как брат для брата. Я предупреждал, что это будет опасно, и они только смеялись. Под Шуджуби они погибли, все, кроме вас двоих, но таков был выбор Бога, и вам нечего стыдиться. Я недооценил силу зла, так что если кого и винить… Нет, выслушай меня. История не назовет меня безупречным. А теперь ты считаешь, что твой долг вернуться с этой вестью в Соналби, чтобы остальные братья взялись за оружие, решив отомстить. На кого ты их поведешь, брат Догган? На улан, которые пролили их кровь? Но большинство их теперь здесь, с нами, пристыженные и покаявшиеся, делающие все, что в их силах, ради нашего дела. На королеву Эльванайф, отдавшую этот приказ? Я сильно сомневаюсь в том, что она еще будет сидеть на своем троне к тому времени, когда ты доберешься до братьев в Ниолвейле. На Зэца, чье зло руководило королевой? Он и есть истинное средоточие мрака, но на что ты можешь надеяться, выступив против него? Я обещал уже тебе, что он умрет, когда мы придем в Тарг. Мне нужна твоя помощь в пути, но если ты не веришь моему слову — если ты считаешь, что жители Соналби мало выстрадали, — что ж, тогда ступай. Но не жди моего благословения.
Догган молча стоял. Он никогда не отличался особой сообразительностью.
— Он прав, — сказал Тьелан. — Говорил же я тебе. Сядь.
Догган сел, уронив щит и копье на землю. Он согнулся, всхлипывая. Тьелан положил руку ему на плечо.
Некоторое время все молчали. Расстроенные, мрачные, они покончили с ужином. Дош решил, что не отказался бы на десерт от большого, сочного куска жареного мяса. От его взгляда не укрылись булки и мясо, которые поглощали Элиэль и ее пожилой друг, и он прикидывал, что еще у них там, в мешке. Впрочем, не он один смотрел на них голодным взглядом.
Элиэль проглотила последний кусок и облизала пальцы.
— Ну, Д'вард? — Она нервно хихикнула. — Не уединиться ли нам с тобой поболтать о старых деньках? Я могу поведать тебе о судьбе многих из тех, кто был нам близок.
— Нет! — отрубил Д'вард и добавил что-то на этом своем странном другом языке.
Загадочная Урсула Учитель все время молча смотрела и слушала. Она тоже не сводила глаз с Элиэль Певицы. Теперь же она кивнула и что-то ответила на том же языке. Что бы она там ни сказала, хмурое выражение ее лица служило тревожным предостережением.
Д'вард встал и подошел к девушке, остановившись между ней и костром. Элиэль радостно подняла на него глаза и начала подниматься.
— Сядь!
Удивленная, она опустилась обратно.
— Сними башмаки.
— Что? Я ни за что не…
— Сними башмаки! Приказ прогремел как удар кулака по столу. Никто не смел ослушаться Освободителя, когда он так говорил. Она побледнела и повиновалась, потом снова посмотрела на него — во взгляде ее гнев мешался с обидой и стыдом.
Это было жестоко. Это видели все: одна нога была искривлена и короче другой.
Д'вард посмотрел на Имминол и старика, сидевших по сторонам от нее.
— Держите ее за руки!
Элиэль пыталась протестовать, но ее держали крепко.
— Д'вард! Что ты…
Освободитель поднял глаза, словно вглядываясь в небо. Он сомкнул руки над головой. Догадка о том, что сейчас произойдет, вспышкой озарила Доша за мгновение до того, как девушка закричала, пытаясь высвободиться из державших ее рук.
Д'вард опустил руки.
— Возблагодари Истинного Бога.
Он повернулся и пошел на прежнее место; его облачение раздувалось от ветра. Дождь шипел в костре. Имминол и Пиол отпустили руки Элиэль. Она побледнела как мел, глядя на свои ноги.
— Божественное чудо! — проговорила Урсула на своем чуть искаженном джоалийском. — Возблагодарим Неделимого за этот ниспосланный нам знак.
— Аминь! — пробормотали один или два голоса. Все остальные потрясение молчали. Ноги девушки были теперь одной длины.
— Ибо написано, — продолжала Урсула, — «увечья и болезни, даже Смерть саму заберет он от нас. Возрадуйтесь же!»
И тут Элиэль наконец очнулась.
— Д'вард! — взвизгнула она и вскочила на ноги. Она шагнула к нему и чуть не упала, потеряв равновесие.
— Нет! — рявкнул Д'вард. — Не подходи ближе!
— Но… Ты исцелил… — Она снова посмотрела на свои ноги, боясь, что все это ей только снится.
«Странное, должно быть, у нее сейчас чувство», — подумал Дош. Когда Д'вард исцелил ему вывихнутую лодыжку, это, помнится, так потрясло его, а ведь она жила с этим увечьем всю свою жизнь. Странно было даже смотреть на это чудо со стороны. По коже его пробежали мурашки, хотя он и раньше видел, как Освободитель пользуется своими силами. А на остальных, наверное, это произвело сильнейшее впечатление.
Урсула рассмеялась, ее смех показался ему неуместным — как если бы он прозвучал в храме.
— Очень глупо с твоей стороны, Кисстер. Тебе стоило бы сделать это прилюдно.
Д'вард нахмурился:
— Это всего лишь плата за старую обиду. Тьелан, можешь срезать лишнюю кожу с ее подметки? Элиэль, я уплатил часть своего долга тебе. Теперь ступай.
Лицо Элиэль блестело в свете костра — вряд ли только от дождя. Она заметно дрожала.
— Д'вард, Д'вард!.. — Она нерешительно шагнула к нему.