Шрифт:
Что такое Буэенос-Айрес?
Это Пласа де Майо, куда усталые и счастливые они вернулись, отвоевав свое.
Это лабиринт огней, когда мы подлетаем к городу, а внутри: это улица, поворот, этот последний дворик, эти спокойные
Это место, где был казнен один из моих предков.
Это большое дерево на улице Хунин, которое, не зная того, дает нам прохладу и тень.
Это длинная улица хижин, где ломается и навсегда пропадет западный ветер.
Это южный причал, за который держится Космос.
Это дверь под каким-то номером, где я провел десять дней и ночей, неподвижен. Вспоминаю как целую вечность.
Это бронзовый всадник, что бросил на землю тень. Тень ползет по земле, в день совершая круг.
Это тот же памятник под дождем.
Это угол улицы Перу, где Хулио Кесар Дабове говорил, что зачать ребенка, дать ему выйти в жизнь, в страшную жизнь, – преступно.
Это Эльвира де Альвиар за своим бесконечным романом, что начат словами с чистой тетради, а далее – неразборчиво.
Это шпага служившая раньше войнам, а сегодня не столько шпага, сколько воспоминание.
Это день, когда мы покидаем женщину, и день, когда женщина покидает нас.
Это арка на улице Боливара, за которой – Библиотека.
Это и полинялые деньги, и поблекший дагерротип, – собственность времени.
Это вечная пьеса, где умер Пауль Гроссас.
Это последнее зеркало, отразившее лик моего отца.
Это лицо Христа, которое я увидел разбитым, в пыли, на одном из кораблей Сострадания.
Это высокий дом, где я и моя жена переводили Уитмена, чье влияние (дай-то Бог!) даже на этой странице.
Это Лугонес, смотрящий в окно купе, на то, как предметы теряют форму, и думающий о том, что больше не надо их называть словами, ибо это последний путь.
Это безлюдная ночь, запертое кафе в переулке Одиннадцати, где покойный Маседонио Фернандес говорил мне, что смерти нет.
Не хочу продолжать, это слишком мое, личное. Эти вещи слишком самостоятельны, чтобы строить из них город.
Буэнос-Айрес – это другая улица, по которой никто не ходит, это та сердцевина яблока, тот самый последний дворик, который закрыли здания, это мой враг, если есть вообще таковой, я ему (впрочем, как и себе) посвящаю стихи, это старая книжная лавка, которую снова находишь, это то, что исчезло и то, что будет, это там, впереди – неизвестность. Это центр, окраина, пригород, незамеченный и желанный, никогда не мой и не твой.