Буферная Зона. Обитель Мрака
Шрифт:
Но голос лишь продолжал: «Всему свое время, Макс. Всему свое время. Ты обязательно…»
Дальше – неразборчиво. Я опять выпадал из реальности, погружаясь в бесконечную черноту, мерзкую и холодную, словно грязь. Я барахтался в ней, тщетно стараясь не утонуть, но ничего не получалось. Чернота попадала внутрь, забивала гортань. Чувствовал ее и в легких – так, что трудно было вздохнуть, практически невозможно, как если бы на грудь опустили могильную плиту.
«Аня!» – узнал я голос и рванулся за ним, собрав последние силы. И, наконец, увидел ее. Жена стояла на улице.
«Она мертвая! Она…»
Эта мысль дошла до меня с опозданием, так, словно она транслировалась сначала через спутник, а потом возвращалась обратно в голову.
– Аня-я! – позвал я жену.
Она не обернулась, только сказала: «Ты должен уйти!»
– Уйти? Почему, Ань? Почему? Я хочу быть здесь, с тобой. Хочу, чтобы мы снова были вместе! – Я попробовал приблизиться к ней, но ноги вязли в снегу, словно это был свежий асфальт, который еще не успел застыть. – Помоги мне, Аня-я!
«Я не могу…. Мне жаль!» – ответила она, так и не повернувшись.
– Почему? Посмотри на меня… Я уже начал тебя забывать. Кажется, начал, да-а. Я ведь сначала, по дурости, сжег все твои фотографии. До единой. Мне было невыносимо смотреть на них. Та-ак больно. И невыносимо думать, что тебя не стало. Что мы с Лерочкой остались одни.
«Я понимаю», – тихо сказала она. На ее развевающиеся на легком ветру волосы падал снег, но не таял – она уже не могла выделять тепло.
– Ань, пожалуйста! Я должен тебя увидеть, чтобы… чтобы не забыть твое лицо! – я сделал шаг, но понял, что не смогу пройти эти жалкие метры до нее. Ноги подкосились, и я рухнул коленями в снег.
«Я не могу, – прошептала она. Ее слова долетали до меня, словно из другой вселенной. – Но я хочу, чтобы ты знал…»
– Что? Что знал?
«Хочу, чтобы ты знал: однажды ты еще увидишь меня, но не сейчас… У тебя еще есть дела там!»
«Там» – это где? О каком месте речь? Мы же в нашем родном городе. На этой улице мы с Анечкой, кстати, и встретились впервые. Я увидел ее в компании друзей-студентов. Она мне тогда сразу понравилась – черненькая такая девочка, с озорной улыбкой и смешными кудряшками.
Именно там я и влюбился в нее.
Там же она и умерла…
– Пожалуйста-а! – простонал я.
«Мы увидимся позже, обязательно, а пока мне нужно, чтобы ты запомнил…»
– Что запомнить?
И она вдруг стала произносить отдельные фразы. Рубленые, но при этом мелодичные. До меня не сразу дошло, что это стихотворные строчки:
«Дракон приходит в час ночной,Когда весь мир уже чужой,Он входит в душу, словно в храм,Ты не заметил – он уж там…»– «Дракон»? – не понял я, но силуэт жены уже растаял. Превратился в облачко снежинок, которое ветер разметал по улице. – Что это значит? Что-о?
Голос Ани звучал где-то вдалеке. Я не мог понять, что она говорит, пока до меня не дошла одна фраза. Точнее – вопрос:
– Живой хоть, а? – спросил голос, который уже не мог принадлежать Анечке.
Я открыл глаза…
Передо мной маячил силуэт. Точно – не Аня.
«Где она? Где моя жена?» – хотел спросить я у темной, сгорбленной фигуры, но получился лишь хрип. Кажется, вместе со звуком выпало что-то еще. Показалось, что вообще червь. Длинный, холодный и мерзкий. Но мог и ошибаться, потому что своему сознанию я сейчас не доверял. Ни капельки.
Я ведь видел до этого жену, а она уже несколько недель как мертва. Такого просто не может быть в реальности. Наверное, сошел с ума. Тронулся.
– Аня-а… – простонал я.
Кажется, фигура меня услышала. Покачала головой. Я увидел длинные волосы, которые обрамляли вытянутый, иссохший череп. Свет проходил сквозь них, как лучи солнца между спутанными лианами в глубине джунглей.
Фигура прошептала:
– Бедненький…
А потом исчезла. В глаза снова ударил свет, я зажмурился. Сетчатку резало, словно ножом. Благо, фигура быстро вернулась, загородив болезненные лучи.
– На, попей. Тебе надо попить! – сказала незнакомка, приложив что-то холодное к губам.
Кружка?
– Пей-пей, родненький, – сказал голос.
Несмотря на то, что фигура внушала страх, сам голос был мягким и успокаивающим. Я его определенно где-то слышал, но не мог вспомнить, где именно.
Глотнул – вода прошлась ледником по раскаленной пустыне. Захлебнулся, кажется, – большая часть пошла не в то горло, а потом меня вырвало.
Фигура торопливо перевернула меня на бок, поколотила по спине, выгоняя остатки блевотины. В это время я краем глаза увидел обувь. Огромные тапки, но на меху. Кажется, такие выпускали еще в советское время. У бабушки были такие же.
«Наверное, теплые, – подумал я. – Вот бы в них упасть, согреться…»
В тапки?! Точно – спятил!
– Да. Много не надо пить. Хватит. Как же тебе досталось, бедненький! – снова сказал голос.
Попытался сфокусировать зрение, но не получалось. Фигура растворялась. Ускользала. Она не могла соперничать в стабильности с кровавым маревом, которое царствовало в голове.
Оно было всем, а я ничем.
А потом пришла боль…
Она была острой, но при этом не резкой. Бесконечной. Казалось, кто-то подключил мое тело к электрическому стулу, но забыл выключить рубильник, хотя я был уже мертв.
А существовал ли я в реальности?
Кажется, я кричал. Очень долго кричал. Но, возможно, это только показалось…
Фигура все это время была рядом. Может, это сама Смерть пришла за мной? Ждет, пока я окочурюсь? Но где же тогда коса?
Коса? Идиот! Это только в сказках она с косой приходит. А может, у нее вообще ничего не бывает с собой, никакого оружия. Или выглядит вообще не так, как обычно рисуют, и Смерть – это сиськастый эльф, как в фэнтези-эротике. Всегда посмеивался над теми, кто читает подобную литературу. Но фигура в любом случае не была похожа на эльфа…