Бухта надежды. Испытание прочности
Шрифт:
«Ну что ж ты так, парень…» - подумал Бондаренко, потому как говорить было попросту невозможно и, нагнувшись, постарался поднять потерявшего сознание Сашку Смирнова. Тот был совсем безучастный и тяжелый как куль. Еле вышли из комнаты… В коридорчике тоже было задымлено, поэтому передохнуть не получалось, пришлось шевелиться. Внизу их ждал Пашка, прислонившись к стене, чтобы не упасть, и наблюдая, как по лестнице ползет сизый дым, распространяясь по всему дому и пытаясь заполнить все пустоты.
– Что с ним?
– Дыма наглотался.
– Я не умею! – резко замотал головой Пашка, выпучив от испуга глаза.
– Молодежь… - вздохнул Бондаренко и поволок Сашку к кухне, где, судя по всему, дыма еще не было. Следом за ним, облокачиваясь на пустую винтовку в качестве костыля, припустился и Пашка.
– Ты если помирать не собираешься в ближайшее время, то давай вон туда, из окна поглядывай. Только не светись сильно!
– Ага! – кивнул Пашка и медленно побрел к окну у двери. Крови он потерял много, был бледный и слабый, но все равно старался хоть как-то помочь, понимая, что с каждым выбывшим бойцом, шансы на спасение стремительно уменьшаются.
Сашка очухался быстро – то ли от холодного кафеля, коим был устлан пол на кухне, то ли сам по себе не очень-то и торопился на тот свет. Пока он кашлял и бешено вращал глазами, не понимая, где находится, Бондаренко достал последнее, что у него осталось из оружия: трофейный ПМ, что нашел в машине, передернул затвор и горестно вздохнул. Все остальное, не считая винтовки, к которой закончились патроны, осталось наверху.
– Ты это, кашляй давай.
– Что это было? – хватая воздух и сдерживая кашель, спросил Сашка, опираясь рукой о кафель, помогая тем самым себе встать а ноги, но все вдруг резко поплыло перед глазами, что он едва не потерял равновесие.
– Посиди, не вставай пока… Отключился ты наверху. Так бы и угорел, если бы я не заметил, что тебя нет.
– Спасибо.
– Спасибо не булькает, - проворчал Бондаренко, заметив на кухонном столе позабытую двухлитровую бутылку газировки. Газ из нее давным-давно выветрился – все же крышка была открытой, но для употребления она вполне годилась. – На вот, выпей.
– Пал Степаныч, они уже во дворе. Что с калиткой – не видно, только один все носится и из бутылки чем-то стены поливает.
– Бензином они стены поливают. Патроны не хотят тратить. Так думают нас отсюда выкурить.
– Так а что ж нам делать? – испуганно пролепетал пацан. – Нам-то и тратить нечего. Все уже отстреляли, а то, что не отстреляли… О!
Наверху послышались гулкие хлопки, похожие на выстрелы – пламя добралось до тех немногих патронов, что в спешке забыли наверху.
– Главное, чтобы они в окна не полезли. Потому как если полезут – все. Не отобьемся. – Еще больше застращал пацанов Бондаренко, решивший, что скрывать правду нет смысла.
– И как сюда еще мертвяки не стянулись? И шума столько, и пожарище – наверное, за несколько километров видать… - вздохнул Сашка.
– Очухался? – крикнул от окна Пашка, даже чуть приободрившись. – Они их отстреливают еще на подходе. Трое на забор залезли и прикрывают, пока остальные… Эх, нам бы откормыша сюда…
– Кого? – не сразу понял о ком речь Павел Степанович.
– Ну, я слышал, что зомбаки отожравшиеся мутируют.
– Ты что, дурак? Нахрена нам тут еще и мутант? Что мы с ним делать будем? Табуретками закидывать? – воспрял духом Сашка, все же поднявшись на ноги и направившись к Пашке.
– Они бы от нас отвязались… - обиженно пробурчал тот.
– Ага. А потом что? С голой задницей против толпы зомбаков и откормыша? Или как там его…
Бондаренко подошел к кухонному окну и двумя пальцами левой руки приоткрыл полоски жалюзи, в правой же он сжимал последний аргумент, который у него остался – пистолет Макарова. На улице хоть и наступил уже поздний вечер, все же было довольно светло – зарево от пожарища отлично освещало внутренний дворик. Это сторона дома еще не успела загореться, но если Пашка не соврал, то скоро и ее подожгут.
В принципе, выбраться из дома через окно можно было: первый этаж – не разобьешься… Но вылезешь, а дальше что? Буквально в метре от окна двухметровый забор, через который Пашке попросту не перебраться. Да и заметят их… А сидеть здесь – сгореть заживо. Уже и в коридор потихоньку заходил дым с верхних этажей, а сейчас еще бензина подбросят и вообще все запылает. Бондаренко сомневался, что эту мини-гостиницу строили из качественных материалов, что в отделке не было того, что бы при горении не выделяло токсичные вещества. Надышишься таким дымом – и кони откинешь сразу же, и никто тебя уже не вытащит.
– Чет стрелять стали чаще… - комментировал происходящее на улице Пашка, придерживаясь за стену.
– Зомбаки, наверное, поперли. – пожал плечами Смирнов Сашка и попытался тоже выглянуть из окна, но ничего там не увидел. – Ты как? Может, присядешь?
– А! – беспечно отмахнулся Пашка. – Нормально все.
А на улице и впрямь участились выстрелы. Если раньше в большинстве случаев палили одиночными, то сейчас все чаще и чаще на очереди переходили. Хотя какой дурак мертвяков очередями косить будет? Только патроны зря тратить… Вот это-то и натолкнуло Бондаренко на мысль. А что если…
– Так, молодежь, а ну отошли от окна, давайте сюда, на кухню… Двери у нас на ладан дышат, так что не светитесь там лишний раз. Сюда давайте!
– Зачем? – недоумевающее переспросил Сашка.
– За надом. Бегом!
Пока пацаны возвращались на кухню, Павел Степанович аккуратно приоткрыл жалюзи, как мог так и огляделся по сторонам – на сколько позволял обзор и удовлетворенно кивнул.
– Так, хлопцы, вот вам… на крайний случай. Сами поймете, что с ней делать, ежели что. А я попробую узнать, что там и сможем ли мы выбраться.