Бухта Надежды. Первый шторм
Шрифт:
Мужчина прервался и показал пальцем на столб дыма, показавшийся впереди, чуть за деревьями и отчетливо видный своими серыми клубами на фоне еще светлого неба.
– Дядь, горит что-то… – протянул с заднего сиденья Юрка.
– Поднажми-ка, Степа. Что-то мне не очень все это нравится. Пожар в селе вообще страшное дело. Тем более, в таком маленьком.
Еще бы!
В селах, где во дворах частенько попадаются соломенные скирды, припасенные с лета заботливыми хозяевами и сверху накрытые черной пленкой от дождя. И достаточно одной искре упасть, как может разгореться пожарище, которому труда не составит перекинуться и на хозяйский дом, а при ветре и толике невезения еще и соседские поджечь.
Появившиеся из-за деревьев дома богатыми назвать было очень сложно. Низенькие, одноэтажные с двускатными крышами, они стояли в окружении еще по-зимнему голых деревьев, которые еще не отошли от долгой спячки. Заборы в основном все были невысокие, бетонные, практически все с одним и тем же рисунком, через который было видно все, что происходит во дворах – и не скроешься от соседских глаз. Это городские обычно обносили свои участки двухметровыми исполинскими ограждениями с тяжелыми воротами, которые еле-еле открывались, а здесь, в деревне, все было у всех на виду. Может, поэтому и люди немного чище и проще.
Хотя, с другой стороны, ни гульнуть с чужой женой, ни бухнуть втихаря…
Чем ближе подъезжали Степан с Константином, тем понятнее становилось, что горел чей-то дом, что стоял чуть правее от дороги, ведущей на трассу. Полыхало знатно. Темно-серый дым столбом поднимался к небу, намекая на безветренную погоду, да и запах гари резал ноздри.
– Куда ехать-то дальше? – притормозил на перекрестке Степан, заглядевшись на пожарище. – Где родичи живут?
Было странно и непривычно то, что горит дом, а ни сирен пожарных машин, ни людей… никого. Только треск от огромного, с избу, костра. Хотя нет… вроде, с той стороны от горящего дома виднеются пара фигур.
Не понятно…
– Прямо по дороге, потом направо будет поворот. – Махнул вперед рукой Костя, не зная, а от этого растерявшись, как бы получше объяснить. – Я покажу. Надеюсь, что хоть на соседские дома огонь не перекинется…
– Мож, туда рванем? – предложил Рогов, кивнув в сторону пожара.
– И что? У тебя пожарная машина под рукой есть? Или как?
– Ну, все равно… Может, чем помочь надо?
– Да и без нас там разберутся. Сворачивай тут.
В Гавриловке ничего не говорило о произошедшей во всем мире беде. Нет, не так – Беде. Потому что это была первая всемирная катастрофа после библейского Потопа, если таковой, конечно, был. По улицам все также гоняли мужики на велосипедах, с пастбища возвращались коровы, о чем свидетельствовали свежие лепешки на потрескавшемся асфальте. Возле одного из дворов, в небольшой луже купались гуси, гогоча на всю улицу.
– Как будто ничего и не произошло… – покачал головой Степан, глядя на всю эту идиллию. – И на окраине дом не полыхает… Почему его никто не тушит? Они все махом ослепли что ли? Или приезда пожарки ждут? Так долго ждать придется.
– Да уж. Главное, чтобы они бредням двух не до конца сумасшедших поверили, что мертвяки в городах ходят и живых жрут.
– Это мы что ли сумасшедшие?
– Ну, ты сам посуди. В селе все относительно тихо-мирно… А тут двое приперлись и рассказывают про «там-тарарам» в городах.
– Да ну не может же быть такого, что они совсем не в курсах. А новости? А друзья-родственники-дети в городах? – Отмахнулся Степан. – Хотя… Вот у родичей твоих и спросим. А что за родичи, кстати?
– Отца моего – брат с семьей, – отозвался с заднего сиденья молчавший практически всю дорогу Юрка, теребивший за ухом довольного Буля. Тот прямо-таки млел от этого почесывания, изображая на своей собачьей морде всю гамму эмоций, которые получают собаки при чесании за ухом.
– А кем дядька-то твой работает?
– Когда-то был фельдшером, а потом в ветеринары подался. – Ответил пацан, продолжая перебирать пальцами жесткую собачью шерсть.
– Ну, тогда не пропадет.
– Вот здесь тормози! – махнул рукой Константин.
Степан припарковал Шевроле на придворовой территории, упершись капотом в лавочку возле калитки – благо, места хватало.
– Юрка, вылезай!
– Уже, дядь Кость! – крикнул пацан, выскочивший уже из машины и довольно потягивающийся, разминая затекшие от длительного сидения конечности, а следом за ним и пес выскочил справлять свои естественные надобности, облюбовав ближайший столб.
Улица была широкая, хотя сама дорога едва-едва вмещала в себя две полосы движения, даже полторы, состоявшая из железо-бетонных плит, положенных друг возле друга, отчего при езде на стыках плит машина издавала звуки, свойственные поездам. Эдакое «чух-чух» получалось. А уж на великах по таким дорогам гонять было то еще удовольствие, особенно, если ты в роли пассажира на железном и жестком багажнике сидишь – синяки на пятой точке были просто обеспечены.
Возле железной цветной калитки с изображенным на ней тюльпаном, были две скамейки, на которых обычно днем любили сидеть старушки, обсуждая последние сельские новости и сериалы, а к вечеру на боевом посту их сменяла любвеобильная молодежь.
– Ну что, пойдем?
– Пойдем. – Кивнул Степан, проверяя на месте ли пистолет, доставшийся в наследство от покойного Мишки.
Мужчины по очереди зашли в калитку, примыкающую к сплошной стене дома, все окна которого выходили только во двор, а за ними и парень, закрыв за собой дверцу на засов.
Степан не понимал, какой был смысл запирать калитку на засов, если этот засов с улицы открыть, просунув руку мимо прутьев, было проще простого?
Миновав застекленную веранду, выкрашенную в популярную в селах голубую краску, окна которой были прикрыты по деревенской традиции белыми занавесочками, закрывающими их только до половины. Компания оказалась во внутреннем дворике, затененном серыми шершавыми побегами винограда, вьющимися по железным прутьям столбам, вкопанным в землю. Вот потеплеет, и пойдут новые ростки цепляться своими нежными завитками за перекрытия крыши.
Почувствовав присутствие посторонних, из небольшой деревянной будочки с оббитой жестью крышей выскочила дворовая собачонка непонятной рыже-серо-черной окраски, заливаясь звонким лаем и пытаясь сорваться с цепи, на которую ее посадили хозяева.
– Дядь Коль! – заголосил Юрка, шикнув на пса, чтобы тот заткнулся, но тот и не думал – только звонче лаял в ответ на все увещевания пришлого паренька.
– Где все? – непонимающе пожал плечами Константин, оглядываясь по сторонам.
– А кто все? Кто здесь живет? – спросил Степан, разглядывая небогатое убранство внутреннего дворика – стандартный набор селянина: вилы, лопаты разнообразные, метлы на длинных ручках, сапки-тяпки, даже коса имелась, заправленная за балки навеса. Под крышей между шифером и досками виднелась какая-то трава, собранная в пучки – может, лечебная? Чуть правее был виден огромный деревянный ящик и несколько пустых жестяных трехлитровых банок, покрывшихся ржавчиной и со следами желтовато-коричневатой пыли… «Наверное, в этих банках зерно дворовой птице приносили,» – подумал Степан, продолжая с интересом разглядывать дворище.