Бухта Надежды. Первый шторм
Шрифт:
– Николаев, Иванов, займитесь телами. – Бросил Смирнов, поднимаясь со стула и подходя к двери. – А Никитина лучше все же вниз спустить, как Анна Михайловна и предлагала.
25 марта. 10.00 Трасса Симферополь – Армянск. Степан Рогов
Степан попрощался с хозяином дома, с которым неожиданно его свела такая переменчивая нынче судьба, и вырулил на дорогу, ведущую к выезду из города. Машины на трассе были, но основной поток рассосался, начиная с Любимовки и Качи.
Вдалеке синели холмы гор, покрытые хвойными лесами и укутанные облаками, отчего цветовая гамма сменялась с синеватой на зеленоватую и перетекала в серый цвет. На фоне светлого неба, незаметно сливающегося с морем, виднелся силуэт полуразрушенной крепости Чембало, что возвышалась над Балаклавой. По обе стороны трассы простирались виноградники, сменяемые иногда садами и немногочисленными деревеньками. Кой где даже небольшие стада коров паслись на лугах, равнодушно глядя огромными глазищами на проносившийся мимо автомобиль.
По пути следования были и аварии с зомбаками, крутящимися возле покореженных остовов автомобилей, и пожары – горели несколько гостевых коттеджей в Любимовке. Да так, что огонь с ярко-желтыми искрами, разносимыми прибрежным ветром, и серым дымом был виден еще при въезде в поселок, рискующий выгореть, если огонь начнет перекидываться на другие дома и участки – пожарных нынче не дождешься. Добрая их половина ходила по этой земле бездушными тупыми тварями.
Над Бельбеком 6 , поднимаясь все выше и выше, показался самолет. Кто умудрился поднять в воздух железную птицу и уж тем более – куда этот кто-то направлялся, было неизестно… может, кто из местных олигархов добрался до аэродрома, но тогда почему так поздно? Почему в первые дни деру не дали? Хотя, если верить сообщениям в интернете, то подобное творится по всему миру…
6
Бельбек – аэродром под Севастополем
Вся дорога вместо положенных трех с половиной часов заняла около пяти. Степан почему-то ехал не так быстро как обычно, будто боялся, что полным ходом налетит на неприятности.
Трасса Евпатория-Симферополь, на которую свернул Рогов, как обычно была вполне загруженной – люди бежали из городов, забрав с собой все, что можно было увезти. Но не только мирные обыватели были замечены на дороге, Степан даже видел открытый УАЗик со снятым тентом, промчавшийся мимо него, с парнями в военной форме и с автоматами наперевес. Только вот номера у УАЗика были не черного цвета – не военные. Сами что ни на есть гражданские.
На первой же развилке, ответвляющейся от трассы, мужчина без требуемой по правилам дорожного движения остановки свернул налево – в сторону сел, раскиданных в степном районе Крыма. Недавнее, еще темно-серое покрытие трассы сменилось старой асфальтовой дорогой, но Шевроле уверенно нес своего хозяина в нужном направлении. Степан, проехав несколько десятков километров, остановился, чтобы свериться с атласом автомобильных дорог, который всегда валялся в бардачке. В принципе, на трассу Симферополь-Красноперекопск, которая соединяла полуостров с большой землей, можно было выскочить в любом месте – благо дорог, выходящих на нее, было достаточно, но Степан решил двигаться по знакомому пути.
Перед одним из подорожных селений, раскиданных вдоль трасс и дорог, то ли в Гвардейском, то ли в Геройском, на дорогу перед Степиным Шевроле выскочил мужчина и молодой парень – еще совсем подросток. Они активно замахали руками, призывая водителя остановить автомобиль.
Степан сначала решил было проехать мимо, памятуя о том, куда ведет дорога, устланная благими намерениями. Тем более, история с Мишкой и Пулей надолго засела в памяти у парня. Но, проехав несколько метров, все же надавил на тормоз, приостановился и сдал назад, опуская стекло правой дверки.
К машине, чуть прихрамывая, но довольно-таки резво подбежал мужчина с художественно разбитым лицом, на котором еще виднелись остатки запекшейся и потрескавшейся крови, парень же остался чуть в стороне.
– Здоров, парень! Не подвезешь? – тяжело дыша, даже немного задыхаясь, спросил побитый мужик, склонившись к окну.
Степан недоверчиво уставился на него, оглядев того с ног до головы и не зная, что ответить.
– Куда вам? – наконец, нашелся он.
– Да мы… Тут такая история… Нас стопорнули на трассе, избили, ограбили и выкинули из машины… – непроизвольно дотронулся до разбитой скулы мужчина. – Вот, ехали к родственникам, в деревню, а теперь даже и не знаю, как будем добираться, – неопределенно пожал плечами побитый дядька.
– Ну, хорошо хоть не убили.
– И то верно… – согласился собеседник. – Ну, так что? Подкинешь?
– Куда? – кивнул Степан.
– Да село Гавриловка, что на Херсонщине. – Махнул рукой мужчина, будто это было совсем рядом, практически за углом.
– Знаю такое… С трассы сразу поворот налево, если ехать на Херсон. Повезло вам, парни, я в Николаевку еду… Так что, практически по пути.
– Ну, так что?
– Ну, стало быть, помогу… Запрыгивайте! – Кивнул парень и тихонько пробормотал себе под нос. – Ничему меня жизнь не учит…
За время дороги удалось познакомиться и разговориться.
Константин Аркадьевич, как представился мужчина, выскочивший на дорогу, оказался интересным собеседником. Без устали что-то рассказывал и шутил, хоть Степан и слушал его в пол уха.
Веселость и хорошее настроение мужчины даже не портил тот факт, что его ограбили и избили… Он как-то по-философски относился ко всему происходящему. Ну ограбили – и ничего страшного, не убили же. А то, что измутузили, тоже не страшно – синяки почти не болят. Все рассуждения Константина сводились к тому, что есть какая-то изначальная предопределенность, отвечающая за все, что происходит в нашей жизни.
– Ну, вот смотри, Степан. Развивается цивилизация каких-то умных и сильных… типа атлантов. Потом бац! И кранты, как говорит Юрка, мой племяш. Та же легендарная Атлантида, судя по опусам древнегреческих историков, была вполне себе технически развитой землей, до нашего уровня не дотягивали, но все же… И погубила ее техногенная катастрофа, на которую больше всего похоже то самое резкое наводнение или уход острова под воду. Вряд ли это что-то природное… И все начинается по новой.
– Да. Я тоже слышал про спиралевидность истории. Мол, все в этой жизни повторяется.