Букет кактусов
Шрифт:
Он извлек из кучи тряпья на стуле какие-то шмотки и исчез за ширмой в углу, которую Саша поначалу приняла за штору. Она проводила его широкую спину в сиренево-синих «огурцах» насмешливым взглядом. Интересно, зачем ему такой бытовой атавизм, как ширма?! Вряд ли его «крошки» настолько стеснительны, а уж он-то сам...
«Еще подумает, что я его разглядываю, чертов медведь... Тьфу ты! Вот уж действительно удовольствие ниже среднего!»
Через час с небольшим Стас Иванов, он же Вано, знал историю осужденной по уголовному делу номер 1313 во всех деталях. Ну, не во всех, конечно: к примеру, о ее давней беременности, как и о совсем свежем романтическом эпизоде с бывшим однокурсником, вовсе не обязательно было знать ни детективу, ни его приятелю-журналисту. Напрямую к делу это не относилось, а потому Саша могла с чистой совестью обойти молчанием наиболее интимные моменты собственной биографии.
Вано слушал, попыхивая своей вонючей трубкой, развалясь на тахте, с которой он предварительно сгреб всю постельную амуницию и небрежно запихнул куда-то – кажется, прямо под диван. Теперь на нем был адидасовский спортивный костюм, который, правда, не делал его больше похожим на знаменитого детектива, зато на спортсмена – штангиста или борца – да. Получше разглядев того, кого собиралась нанять, Александра была вынуждена признать, что зря она сгоряча окрестила его «жирным боровом». Вано вовсе не был жирным, он был мощным – вот словечко, которое подходило к нему лучше других. И еще ему шло прозвище «медведь», Саша поймала себя на том, что мысленно употребляет его особенно часто. Хотя она затруднилась бы сказать, бывают ли в природе голубоглазые медведи.
Поймав паузу, он нетерпеливо пошевелился.
– Суду все ясно. Значит, ты хочешь, чтобы я раскопал компромат на господ Мыздеева, Гольдштейн и Колчина, которых ты считаешь виновными в своих бедах? Я прав?
– Абсолютно.
– И зачем тебе это – могу узнать?
– Чтобы разослать им благодарственные письма с полным перечнем всех заслуг. Не волнуйся, – Саша усмехнулась, – твоей подписи там не будет, Вано!
Детектив тоже усмехнулся.
– Ну-ну. В конце концов, меня волнует только то, за что мне платят бабки. Во-вторых, тебя интересует далекое прошлое некого Бориса Феликсовича Жемчужникова – когда-то студента журфака и Данькиного однокурсника, а нынче московского дельца? В особенности то прошлое, которое относится к началу приснопамятного девяносто первого года – так?
– Так. Но не только прошлое – его настоящее тоже. Оно может быть связано с прошлым, ведь такое не исключено.
– Не исключено...
– Лады! – Огромная фигура так резко остановилась перед их носами, заслонив свет трехрожковой люстры, что парочка заговорщиков отпрянула от неожиданности. – Мои условия вы знаете. Задарма я пахать не буду, тем более в отпуске. Так что, если ты не боишься разориться на этом, детка...
– Не боюсь, папаша. У меня недвижимость в провинции и небольшой печатный станок в Москве. По рукам!
Усы и борода погасили усмешку, но в синих глазах мелькнуло что-то похожее на удивление.
– Ну-ну... Что касается первого параграфа – всех этих судейских, – то тут особых проблем не возникнет. Народец все известный, кое к кому у меня и свой старый счет имеется. В общем, денька через три, я думаю, смогу тебе предоставить подробные досье на всю троицу. А вот с Жемчужниковым будет сложнее... Погоди-ка! – вдруг перебил он сам себя и вцепился в свою бороду.
– Что такое, Вано? – встрепенулся редактор.
– Погоди, погоди... Сдается мне, что по первому пункту мы имеем дело совсем не с троицей, а... Нет, количество клиентов еще нуждается в уточнении!
– Как это?! – в один голос вскричали журналисты.
Но сыщик уже никого не слушал и не слышал, он метнулся к компьютеру, защелкал кнопками. Машина запиликала, заурчала, на темном экране появились какие-то строчки...
– Ну, так и есть! В твоем дельце, – Вано взглянул на клиентку, – не обошлось без моего старого знакомца Геры Кривицкого – царство ему небесное!
– Это еще кто такой?!
– Ну как же! Герман Анатольевич Кривицкий, бывший второй секретарь Воронского обкома КПСС. Годы «правления» – восемьдесят шестой тире девяносто первый. А в следующем, девяносто втором, погиб в автокатастрофе при загадочных обстоятельствах. Наверное, свои же грохнули. Подозревался в коррупции и связях с мафией, в связи с чем находился под наблюдением ребят из большого серого дома на маленькой и неприметной улице Феликса. Ты догадываешься, о чем я, детка?
– Пожалуй, да... Я догадываюсь также, что в то время в «большом сером доме» еще служил Станислав Иванов, так?
Данька сделал ей за спиной сыщика страшные глаза, но бури, против ожидания, не последовало. Стас смотрел в глаза девушке все тем же ничего не выражающим взглядом.
– Ты догадлива. Полковник Иванов, он же Вано, подал рапорт об отставке десятого декабря девяносто первого. Но к твоему делу это не имеет никакого отношения. В отличие от вот этого телефонного разговорчика Геры Кривицкого. Взгляни-ка!
Детектив выделил строчку на экране дисплея, и Александра впилась в нее глазами.
– Видишь дату – тридцатое апреля? Тебе это о чем-нибудь говорит?
Еще бы... Тридцатое апреля девяносто первого! Уже двое суток она сидела под замком в «отстойнике» Центрального райотдела милиции, вместе с проститутками и бомжихами, сходя с ума от унижения, страха и неизвестности. Ее арестовали тем же вечером, когда она нашла Ольгу Жемчужникову в ванне убитой, и очень долго Саша не могла понять, как же они сумели выйти на нее так скоро... А второго мая, несмотря на праздничный день, ее перевезли в городской следственный изолятор, и сразу после праздников она встретилась с новым следователем – Сергеем Юрьевичем Мыздеевым.
– Так я и думал, – удовлетворенно кивнул Стас. – Значит, ты была уже у них в руках. Отличная подозреваемая, просто конфетка, лучше не придумаешь! И поскольку команда «фас!» была дана, прокуратуре оставалось только создать видимость следственной работы и быстренько передать состряпанное дельце в суд. Ну, а там настала очередь старого шакала Колчина. Этот всегда повернет любое дело так, как выгодно обвинению – конечно, если защита не подмажет как следует. Знаешь, им просто безумно повезло, что вся эта катавасия с Жемчужниковой произошла именно в Центральном районе! Конечно, и в других районных судах у прокуроров «схвачены» судьи, но такого экземпляра, как Колчин, еще поискать.