Букет кактусов
Шрифт:
– Погоди, погоди! У меня голова кругом... Я не могу понять, почему вообще этот Кривицкий, или как его там, дал команду меня затравить?! Кто был он и кто я? Простая студентка! И преступление не какое-нибудь там – обычная бытовуха...
Саша вчиталась в светящуюся строчку на экране: две фамилии, дата, время разговора.
– А кто такой этот Соколов, которому он звонил? О чем они говорили?
– Соколов – тогдашний прокурор города. Сейчас посмотрим, о чем они говорили? А мы сейчас посмотрим. Если только...
Детектив щелкнул «мышью», и на погасшем экране появился светлый квадратик с надписью: «ФАЙЛ НЕ ПОДЛЕЖИТ ВОССТАНОВЛЕНИЮ».
– Увы! Этого я и боялся. – Вано вернул компьютер к исходной строке «Кривицкий – Соколов». – Пару лет назад была тут у меня одна заварушка... Ну, ты помнишь, Данька. В общем, с моей стороны больше всех пострадал компьютер. Что-то с памятью его стало...
– Но тогда как ты узнал, что тот разговор имел какое-то отношение ко мне?
– А вот эта память на что, детка? – Сыщик с довольной ухмылкой постучал себя по лбу. – Она у меня будет покрепче компьютерной, да и сама «коробочка» тоже. На твое счастье, я сам прослушивал тот разговор, и сейчас могу воспроизвести почти что слово в слово.
Александра не подала виду, что столь феноменальные способности произвели на нее впечатление.
– Ну, раз можешь – воспроизведи!
– Нет нужды. В нем не было ничего интересного. Ни фактов, ни фамилий – кроме фамилии пострадавшей, Жемчужниковой. Разумеется, Кривицкий не давал указаний строго осудить задержанную по этому делу студентку Александрову, – Вано усмехнулся. – Он был не такой дурак. Да он вообще вряд ли поинтересовался твоей фамилией. У меня создалось впечатление, что Герман действительно хотел только, чтобы прокуратура разобралась и нашла виновных.
– Ах, вот как?
– Именно так. Разговор был совсем недолгий – видишь? Четыре минуты с копейками. Кривицкий сказал примерно так: «Там у тебя, Михаил Петрович, есть одно дельце... Умышленное убийство в Центральном районе, пострадавшая – Жемчужникова. Так вот, у меня в этом деле свой интерес. Прошу тебя, разберись как следует. Кажется, менты подозревают девчонку, подружку пасынка убитой. Может, она виновата, а может, еще кто. Словом, разберитесь и накажите, чтоб по заслугам». Вот и все, пожалуй. Соколов отвечал, что с делом пока не знаком, но сегодня же познакомится и возьмет под личный контроль. Мол, пусть руководство не беспокоится, он все усек. Прокуратура разберется, суд накажет, а он, Соколов, доложит – все будет тип-топ. После этого они немного поболтали о погоде и о природе и распрощались. Я тогда, признаться, не обратил внимания на этот разговор, мы-то ждали совсем другого... Да в нем и не было ничего криминального, если разобраться. Попытка давления на прокуратуру? Нет, маленькая просьбишка, и только... Словом, об этом разговоре все забыли, как только его прослушали.
Вано щелкнул «мышкой», экран погас. Некоторое время Саша не могла выговорить ни слова, потрясенная относительностью всего происходящего на этом свете.
– Значит, этот тип, Герман Кривицкий, сказал, что у него «свой интерес»? Но почему?! Какое отношение он имел к Ольге Жемчужниковой?
Детектив приподнял пшеничные брови.
– А вот на эти «почему» ответа у меня пока нет, детка. В том телефонном разговоре на это не было ни намека. Но ответ, безусловно, есть!
– А что если дело не в самом Германе, а в ком-то из его родичей или друзей-приятелей? – выдвинул версию Кулик. – Если кто-то из них был знаком с Жемчужниковой, и довольно близко знаком?.. Кажется, я припоминаю: Борька как-то проболтался в сердцах о каком-то «служебном романе» своей мачехи...
– Служебный роман, говоришь? Постой-ка...
Стас вскочил из-за стола и опять заметался по комнате со своей трубкой в зубах.
– Вы сказали, эта баба, Жемчужникова, работала на заводе? На каком?
Александра в замешательстве пожала плечами, переглянувшись с Данькой. Внезапно редактора осенило:
– На электромеханическом она работала, как же это я сразу не «въехал»! Там она и познакомилась с Борькиным отцом, он был главным инженером.
– Так что второй служебный роман тоже имел место на электромеханическом заводе, верно?
Вано удовлетворенно хлопнул себя по ляжке.
– Ну что ж, детки, похоже, картинка складывается. Конечно, это только версия, она нуждается в проверке...
– Что, что?! – наперебой загалдели журналисты.
– Без паники. Я же сказал: только версия. Дело в том, что у Германа был здесь двоюродный брат – между прочим, с той же фамилией. Вот только имя, имя?.. В конце восьмидесятых Кривицкий-старший перетащил его с семьей с Западной Украины. И пристроил именно на электромеханический завод.
Саша снова переглянулась с приятелем, у которого за стеклами очков горел победный огонек. Да и сама она чувствовала – становится «теплее».
– Кажется, Кривицкому-младшему доверили конструкторское бюро, дали квартиру. Но вскоре в семье этого самого примерного братца-инженера произошел какой-то разлад. Из-за бабы, как это обычно и бывает. У нас были записи нескольких телефонных разговоров Германа, в которых он увещевал брата, упрашивал одуматься и так далее. Чем все закончилось, я не знаю, но было это примерно на рубеже девяностого-девяносто первого. Вот я и подумал, чем черт не шутит – может быть, эта самая ваша убиенная Ольга и была пассией Вадима Кривицкого? Вадимом звали братца, я вспомнил.
Они потратили еще с полчаса на обсуждение персоналий по разделу «благодарственные письма без подписи». Некоторые сомнения у Вано вызвала лишь кандидатура адвоката Елены Гольдштейн. По имеющимся у детектива сведениям, она пользовалась безупречной репутацией. Стасу пришлось даже включить свой компьютер еще разок, но он лишь подтвердил блестящую профессиональную память хозяина.
– Ладно, займусь ею вплотную. Может, что и выплывет. Но вот чего я не исключаю: Соколов мог повернуть дело так, что ей ничего другого не оставалось, кроме как стать пешкой в его игре. Уверяю тебя, детка, этот старый хитрый лис облезлый только с виду, а зубы у него очень даже острые!
– А где он сейчас? Неужто до сих пор не вышел на покой и не осел где-нибудь на приватизированной дачке?
– Куда там! – ответил вместо сыщика редактор. – Такие, как Старик, покой находят только на кладбище. Да и то вряд ли – учитывая, что нам тут Вано говорил о чертях и сковородках... Помнишь, я тебе вчера сказал, что наш Филя теперь обретается в пресс-службе «Омега-банка»? Если ты меня спросишь, что это такое, я скажу: своего рода прииск для отмывания грязных денег, «крыша» для крупных финансовых афер. Все об этом знают, но это вроде как само собой разумеется. Так вот, Михаил Петрович Соколов – председатель совета директоров этой самой «Омеги»!