Булавин
Шрифт:
Главная цель письма — получить помощь запорожцев против «государевых полков», которые «пришли разорять наши казачьи городки и стоят на Донце против Светогорского монастыря и в иных местех, и хотят итить под Черкаской»:
— И вы нам дайтя помощи, чтоб нам стать вкупе обще, а в разорения нам себя бы напрасно не отдать. А у нас, Войска Донского, в поход посланы тысяч с 15 и больши для того, — естьли государевы полки станут нас разорять, и мы будем им противитца, чтоб они нас вконец не разорили напрасно, также б и вашему Войску Запорожскому зла не учинили.
Намек на возможное «зло», которое могут причинить те же «государевы полки», царские власти и Запорожской Сечи, сопровождается повторным
— А о чем у нас с вами, атаманы молодцы, меж себя был совет обще на ваших рандарей (арендаторов. — В. Б.) и панов, и которым путем обещались вы с нами, так и творите, чтоб ваш совет благой был к нам непременен; и того бы не отстовлять... А мы Войском Донским вам все помощники.
Тайный осведомитель из Черкасска, какой-то предатель из казаков, тогда же сообщал Долгорукому, главному командиру «государевых полков»:
— Да он же, вор (Булавин. — В. Б.), послал в Запорожье сего ж майя в 16-й день казаков Ивана Ляха, Тита Фарафонтьева, Федора Шевырева с прелестными письмами за войсковою печатью, чтоб те запорожцы, собрався, шли в Русь и били б по городам полковников и рандарей и всяких начальных людей, также б и полки великого государя.
Булавин тем запорожцам, которые к нему придут, обещал «давать на месяц по 10-ти рублев денег».
Ту же просьбу о помощи повторил в письме Гордиенко и булавинский атаман Драный: «по письму из Польши» князя Меншикова и «по письму» стольника князя Голицына, киевского воеводы, идут на нас русские полки князя Долгорукого, «хотя наши казачьи городки свести и всю реку разорить». Донцы, продолжает атаман, ожидают помощи от запорожцев:
— И мы войском походным ныне, выступя, стоим под Ямполем, ожидаем к себе вашей общей казачей единобрачной любви и споможения, чтоб наши казачьи реки были по-прежнему и нам бы быть казаками, как были искони казатьство и между нами, казаками, единомышленное братство. И вы, атаманы молодцы, все великое Войско Запорожское, учините к нам, походному войску, споможение в скорых числех, чтоб нам обще с вами своей верной казачей славы и храбрости не утратить. Также и мы вам в какое ваше случение ради с вами умирати заедино, чтоб над нами Русь не владела и общая наша казачья слава в посмех не была.
О посылке в Сечь за помощью, приезде туда трех посланцев с Дона быстро стало известно в Посольском приказе — от подьячего Дмитрия Парфеньева, побывавшего в мае с грамотами в Троицком у азовского губернатора. Последний сообщал царю, что он посылал за теми тремя булавинцами своего «Семеновского шанца атомана», который «гонял за теми посланными до Самары», но не догнал. О самих же «воровских письмах» Булавина в Сечь губернатор пишет, что ими он «возмущает запорожцев к своему воровству». Булавинские «письма» читали на радах, и они сыграли свою роль: многие запорожцы пошли на помощь к донским казакам.
Вел переписку Булавин и с Кубанью. Здесь проживали казаки и татары, подвластные турецкому султану. Среди первых имелись участники недавнего Астраханского восстания, бежавшие после его разгрома в пределы турецких владений, и донские казаки-раскольники. Письма адресованы атаману кубанских казаков Савелию Пахомовичу и ачуевским владельцам Хасану-паше и Сартлану-мурзе. Казаков Булавин убеждает в необходимости быть в «мировом (мирном. — В. Б.) между вами и нами и крепком состоянии, как жили и наперед сего старыя казаки». Неправедные действия прежних черкасских старшин и князя Юрия Долгорукого, по словам Булавина, идут от «бояр», с которыми «списывался» Лукьян Максимов:
— И стали было бороды и усы брить, также и веру христианскую переменить.
После подробного рассказа о событиях восстания на Дону, победах и поражениях
В другом письме Булавин приглашает кубанских казаков прислать в Черкасск своих представителей для «совета». Утверждает, что «у нас, казаков, в единогласии тысячь со 100 и больши»; и далее:
— Много русские люди бегут к нам на Дон денно и нощно з женами и детьми от изгоны царя нашего и от неправедных судей, потому что они веру християнскую у нас отнимают.
Откровенные и неприязненные слова о Петре I, адресованные кубанцам, дополняются угрозой в его же адрес:
— А естьли наш царь на нас з гневом поступит, и то будет турской царь (турецкий султан. — В. Б.) владеть Азовом и Троицким городами. А мы ныне в Азов и Троицкий с Руси никаких припасов не пропущаем, покамест с нами азовский и троецкой воевода в согласие к нам придет. А мы к городам не приступаем и христианской крови проливать не станем. А к нему, государю, мы Войском пишем от себя письма, а сами к нему не едем. А естьли царь нас не станет жаловать, как жаловал отцов наших, дедов и прадедов, или станет нам на реке какое утеснения чинить, и мы Войском от него отложимся и будем милости просить у вышнего творца нашего владыки, а также и у турского царя, чтоб турский царь нас от себя не отринул.
Далее следует обращение Булавина и Войска Донского к турецкому султану:
— ...У тебя, турского салтана, милости прося и челом бью. А нашему государю (Петру. — В. Б.) в мирном состоянии отнюдь не верь, потому что он многия земли и за мирным состоянием разорил и ныне разоряет. Также и на твое величество и на царство готовит корабли и каторги (катАрги, морские суда. — В. Б.), и иныя многия воинския суды и всякой воинской снаряд готовит.
«Мирное состояние», о котором здесь упомянуто, — это мирный договор между Россией и Турцией, заключенный в Стамбуле в 1700 году. Булавин пытается воздействовать на султана, настроить его против Петра и тем самым получить поддержку в борьбе с войсками царя, который разоряет, помимо прочих, и донскую землю. В письме подданным султана на Кубани — «Кубанския орде владетелю Сартлану мурзе (из Ногайской орды. — В. Б.) и всем кубанским мурзам» — Булавин предлагает жить в дружелюбии и мирном согласии: «Черкаских старшин, которые чинили кубанским татарам многие разорения и неправды, брали ясырь (пленных. — В. Б.) и конские табуны, мы переменили. Поэтому пришлите к нам двух человек для обмена ясырей и заключения мирного договора между нашими двумя юртами. Также торговать с обеих сторон можно без опасения», «За многия к вам и к нам от калмык абиды и многое разорения» Булавин предлагает, если они, кубанские владетель и мурзы, захотят, «на них (калмыков. — В. Б.) итить войною» — в поход за Волгу.
Булавин стремится уладить отношения донцов с кубанцами, которые отнюдь не отличались безоблачностью. Взаимные нападения, отгон скота, пленение жителей — все это было довольно частым явлением в их жизни. То же и с калмыками. Предлагая кубанцам наказать их, Булавин в то же время привлекал часть калмыков для совместных действий, например, в Тамбовском уезде. Те же калмыки, которые исполняли приказы своего хана Аюки, воевали против булавинцев.
«Торговых турок», то есть турецких купцов, с которыми Булавин отправил письма к Сартлану-мурзе и Хасану-паше, перехватили в степи посланцы азовского губернатора. Толстой отослал письма Петру; так что они не достигли цели. Губернатор, кроме того, пишет: