Бум
Шрифт:
Оставить здесь – замёрзнут. Придётся возвращаться.
– Подожди, подожди. Сергей вроде бы говорил, что в двух верстах отсюда
будет какая-то деревенька. Там их и оставим.
За разговорами я и не заметила, что наши пленники уже вышли из леса и
неуверенно переминаются с ноги на ногу.
В это время Серж подошёл к французам и о чём-то их спросил. Оказалось,
что они трое суток не ели и двое из них так ослабли, что не могли идти
вместе со всеми, и нас
– Идёмте, здесь недалеко, - подруга вновь повернула к лесу.
Впереди мы с Женевьевой, сзади Мишель и Сергей. Впрочем, какая от него
помощь: раненая рука давала себя знать. Возница остался с пленными
французами. Идти обратно было легко: дорогу указывали следы, в обилии
оставленные на снегу. Вскоре мы заметили чёрную точку. Приблизившись,
увидели одного из французов, сидевшего под деревом и баюкавшим
отмороженную руку. Плохи дела. С рукой, по всей видимости, придётся
расстаться. Решили забрать его на обратном пути. Вскоре мы вышли к месту
стоянки. Костёр почти догорел. На лапнике лежал человек, закутанный в
полушубок.
Мужчина попытался приподняться, но тут же упал. Пришлось соорудить из
веток некое подобие волокуши и, положив его туда, отправились обратно, по
дороге забрав солдата с обмороженной рукой. Минут через сорок мы были на
месте. Пленные успели развести костёр и тесным кружком расселись рядом,
протянув к огню озябшие руки. Раненых разместили на санях и вскоре все
тронулись в путь.
Мы рассчитывали, что до ближайшего населённого пункта вёрст пять, не
более. Однако наши ожидания так и остались ожиданиями, никаких следов
пребывания человека на нашем пути не попадалось. Близился вечер.
Пришлось сделать привал, чтобы дать отдых лошадям, да и пленники
выглядели не лучшим образом. Мужчина, на поверку оказавшийся
практически мальчишкой, так и не приходил в сознание. Женевьева
постоянно проверяла его состояние и выглядела она крайне обеспокоенно.
Выбрав для стоянки небольшую полянку, окружённую со всех сторон
деревьями, развели костёр, набрали в чан снега, растопили его и стали
готовить нечто наподобие кулеша, то есть свалили в ёмкость всё, что было.
Примерно через час ужин или же поздний обед был готов. Решили заночевать
тут же. Конечно, мы рисковали, оставляя у себя за спиной пленных
французов. Не думаю, что в данный момент они были способны на подлость.
В их положении лучшим выходом было сдаться на милость победителя,
нежели погибнуть от голода и холода в лесах. Утро принесло неприятное
известие: у солдата с обмороженной рукой началась гангрена,
выглядел не лучшим образом. Нам следовало поторопиться, иначе мужчины
могли умереть. Возможно, в какой-нибудь деревне удастся обнаружить
знахарку, которая и сможет оказать помощь. Наскоро собравшись,
отправились в путь. Внезапно перед нами на дорогу рухнуло дерево. Серж,
ехавший впереди обоза, едва успел отскочить с дороги. Конь, испугавшись
шума, встал на дыбы и сбросил седока. Сергей упал навзничь, ударившись
головой о пень, занесённый снегом, и остался лежать на дороге. Его конь,
закусив удила, умчался в лес. Женевьева подбежала к супругу и попыталась
поднять его. Но тот не подавал признаков жизни. На помощь пришёл один из
наших пленных. С трудом нам удалось поднять Сержа и уложить на сани.
– Боже, что делать?
– прошептала Женевьева побелевшими губами. Пленные
подошли к дереву и попытались стащить его с дороги. Но не тут-то было. Из
леса показались мужики, одетые в поношенные тулупы. Вперёд вышел один
из них, по всей видимости, вожак.
– Это мы хорошо попали, - начал он, поигрывая допотопным мушкетом, -
добыча будет богатой. Вижу, что у вас и еда есть, и лошадки. Делиться надо.
Силы были неравными. Сергей лежал в забытьи. Мишель оказать
сопротивление десятку мужиков не сможет. Пленные французы, хотя их и
было двенадцать, серьёзной угрозы нападавшим не представляли.
Влипли, так влипли. Что делать в подобной ситуации, когда на кону три
человеческих жизни. Внезапно Женевьева, соскочив с повозки, подошла к
вожаку и залепила тому пощёчину.
– Ты чего, скотина, творишь? – начала она гневную проповедь, - у нас
раненые, им помощь нужна. Ещё немного и они могут умереть, а ты лишаешь
их надежды на жизнь. Где твоя совесть? Небось, дома тебя ждут детишки,
мать, жена. Представь, что им худо будет, а тут такой же отмороженный на
всю голову требует для них немедленной смерти.
Мужик от столь гневной отповеди опешил.
– А я что, я ништо. Дык, мы французов беглых отлавливаем и к нашему
барину доставляем. Так он наказал. Я-то сам ничего.
– Всё, значит так, - продолжила Женевьева, – веди нас к своему барину. Не
видишь что ли, что Сергей Павлович Вишневский умирает.
– Как же, знаем такого, сосед он нашему барину. Сичас отведём, не
сумлевайся, а ты, барыня как мне отповедь дала, что испужался даже. Кабы
не ты, пощипали бы вас.
Женевьева вернулась на сани. Её всю трясло. Наш обоз свернул на едва