Бум
Шрифт:
условий. Как-никак было начало осени и погода радовала последними
тёплыми деньками, а тут, на тебе, снег по колено. Холодно однако! Женевьева
зябко передёрнула плечами. Сергей снял фрак и накинул ей на плечи, а сам
направился к мужикам, намереваясь, по всей видимости, осуществлять
тактическое руководство по ведению военных действий. Мужикам во все
времена только бы поиграть в войнушку, а тут такая возможность, всё
вживую. Внезапно Серж пошатнулся
на помощь. Раздались выстрелы. Говорят, обречённый сопротивляется с
особой ожесточённостью, всё равно терять нечего. Так и тут, французы,
осознав, что им ничего хорошего в случае пленения не светит, решили
перейти в контратаку. Увидев, что Женевьева и её новоявленный супруг
оказались в зоне боевых действий, я бросилась им на помощь. Подбежав к
подруге, увидела, что та пытается перевязать руку Сержу, который нежно
баюкал конечность. По всей видимости, пуля на излёте попала в предплечье.
– Женька, давай оттащим его куда-нибудь в сторонку.
Та, обернувшись, кивнула головой. Мы решили волоком вытащить Сергея с
места боя, но тот, самостоятельно поднявшись, схватил Женевьеву за руку и
потянул в сторону церкви. Раненая рука повисла плетью. Оказавшись на
ступенях, мы попытались открыть дверь, но та оказалась запертой. Не может
быть! Мы же только что вышли оттуда и там должен остаться отец Арсентий
со своими служками, Валентин и немногочисленные гости. Между тем
французы, оттеснив местных жителей, подошли к ступеням. Мишель с
Сержем загородили нас с Женевьевой. Всё, капец пришёл! Однако вперёд
вышел один из французов, попытавшись объясниться с нами по-русски.
Мишель остановил его, поинтересовавшись, что ему требуется. Тот ответил,
что они с товарищами, вырвавшись из полыхавшей Москвы, попытались
воссоединиться с остатками регулярных войск, однако попали в засаду, и
пришлось принять бой. Также он пояснил, у них есть раненые и он хотел
попросить, чтобы им оказали хоть какую помощь, а вот понимания у русских
мужиков не нашёл, те сразу пошли в атаку. Мишель остановил пламенную
речь, повернулся к Сергею и о чём-то пошептался с ним. Тот заговорил с
французом. Солдаты успокоились, опустили ружья и направились в сторону
леса.
– В чём дело? – поинтересовалась я у Сергея.
Тот объяснил, что попросил принести раненых, и он постарается разместить
их у себя в усадьбе. Остальные обещали просто уйти, если им не будут
мешать. Вскоре появились солдаты с самодельными носилками, на которых
лежали укрытые тряпками люди. Видимо, плохи дела у французов, если
помощью они обратились к своим противникам. Мужики, ранее теснившие
неприятеля, подтянулись к церкви и с удивлением разглядывали тех, которых
недавно хотели стереть в порошок. Увидев раненых, куда-то убежали и
вскоре вернулись с двумя подводами, на которые и погрузили больных.
Остальные французы, убедившись, что их товарищам ничего не угрожает,
ретировались в лес. Крестьяне развернули лошадей в сторону усадьбы, куда
мы вскоре и добрались. Местная дворня, увидев Сергея, выбежала к нему с
поклонами.
– Барин, барин приехал, - раздалось со всех сторон.
Вперёд выступил, убелённый сединами старик, по всей видимости,
управляющий.
– Сергей Павлович, ваши матушка с батюшкой в Петербург уехавши. Нас вот
оставили за домом приглядывать. Извиняй, если чего не доглядели. Француз
тут пошустрил немного, припасы подрастащили, а так вроде всё добро
сберегли. Говори, чего надо. Всё сделаем.
Сергей приказал разместить французов по избам. Вскоре раненых
распределили на постой. Пришла какая-то старушка и сделала Сергею
перевязку. Рана, как я и думала, оказалась не опасной. Затем мы собрались в
усадебном доме обсудить наши дальнейшие действия. Сергей был опечален,
что отец не дожил до его венчания. Осталось выяснить, где находятся
остальные члены семьи. И тут меня осенило.
– Сергей, ты не помнишь, какая дата стояла в дневнике твоей матушки?
Женевьева с упрёком взглянула на меня. Упоминать о печальных событиях
было, по крайней мере, неучтиво. Впрочем, Сергей ответил, что не обратил
на это внимания.
– Вспомни, это очень важно, - ещё раз попросила я.
– Зачем вспоминать, дневник у меня, - Сергей протянул мне тетрадь.
Я торопливо раскрыла её и показала всем дату.
– Смотрите – двадцать пятое декабря 1812 год.
– Ну и что? – отреагировала Женевьева, - дата, как дата. Ничего в ней
необычного не вижу.
– Вы не понимаете: двадцать пятое декабря! Сегодня, какое число?
– Кажется, должен быть конец октября, - вклинился Мишель.
– Вот именно, октябрь. Пошевелите мозгами. Запись в дневнике ещё не
сделана.
– Не понимаю, - как это не сделана? – удивилась Женевьева, – ты, случайно,
не заболела? Вот она у тебя под носом. Посмотри внимательно, - и ту же
осеклась. На наших глазах текст в дневнике начал бледнеть и постепенно
исчезать.
– Вот видите, - воскликнула я, – ещё ничего не произошло. Отец Сергея, по