Бумажная клетка
Шрифт:
Обрабатывал проводницу Паша. Делал он это виртуозно. Пожилая тетенька в фирменном кителе, с опухшим лицом и хитрыми, глубоко посаженными глазками взирала на мир с презрительным равнодушием. Она привыкла к бесконечным переездам, надоевшим пассажирам, чаю с лимоном, влажному постельному белью. Пульхерия сразу поняла, что ее, много повидавшую в жизни, заинтересовать можно было только одним – деньгами. Паша отвел проводницу в сторону и что-то зашептал на ухо. На ее лице появился румянец, глазки заблестели. Через две минуты она захихикала, потом громко рассмеялась и посмотрела на Никиту с благосклонностью
До отхода поезда оставалось двадцать минут. Пульхерия очень хотела поскорее уйти, но какая-то странная сила ее удерживала. В конце концов, он – одинокий, несчастный, потерпевший поражение человек, пытающийся спрятаться в том единственном месте, где его еще могли приютить. Она почувствовала к нему некое сочувствие, даже жалость.
– Позвони потом или напиши, как будут развиваться события, – попросил он. – Деньги я тебе обязательно верну.
– Забудь. Такая мелочь!
– Нет, нет, это мой долг! – с горячностью отозвался Никита.
Пульхерия вдруг вспомнила, как легко сцапала две тысячи евро Галина Матвеевна. А она сама! С каким извращенным удовольствием узнала о своей свадьбе с Германом! Рядом с Никитой обе они предстают не в лучшем свете. Но плевать, она запретила себе об этом думать.
– Передай привет маме.
– Хорошо.
– Надеюсь, ты еще найдешь свое счастье.
– Счастье? – удивленно спросил он.
– Господи, у тебя руки и ноги целы, ты красив, как Аполлон, что еще надо? Тебе будет гораздо лучше без Вики. Таких девок миллион, особенно в провинции.
Он окаменел от отвращения и ненависти. Она это поняла по его глазам.
– Для тебя все легко и просто. Ты умеешь шикарно все устроить. Кого-то убили? Уладила. Кто-то слишком много знает? Уладим и это. Кто-то мешает? Посадим в поезд. Быстро ты всему научилась! Семейка Гранидиных получила достойное пополнение.
Сердце Пульхерии бешено колотилось от вспыхнувшей злости.
– А что, по-твоему, я должна была делать? Лишиться всего ради каких-то абсурдных принципов? Кому твоя правда принесет пользу? Пошел ты к черту, Никита Назаров. Мало я из-за тебя слез пролила? Ты меня совсем растоптать хочешь?
– Пульхерия…
Никита кинулся к ней, но она грубо оттолкнула его, выскочила из купе и скорым шагом направилась к выходу. Теперь все это в прошлом, она надеялась, что больше никогда его не увидит.
Глава 13
Из дальних странствий возвратись
Прежде чем спуститься в метро, Пульхерия набрала номер Паши Медведева. Тот был уже в салоне.
– Дашке я ничего говорить не стал. Меньше знает – лучше спит.
– Правильно.
– Следователь от нее ничего путного не добился. Говорили они всего пару минут. У вас все прошло гладко?
– Да. Сколько я тебе должна?
– Пустяки. Рад был хоть чем-то вам помочь.
– Паша, когда ты ко мне на «вы» обращаешься, я чувствую себя замшелой старухой, давай на «ты».
– Легко. Кстати, Герман уже вернулся. Он мне только что звонил. Будьте… будь с ним поласковей.
– Какой заботливый, – рассмеялась она.
– Ты, Пульхерия, прелесть. Есть в тебе что-то такое… – он запнулся, подбирая слова, – …очарование. Тебя так и хочется съесть.
– Как пампушку?
– Зря ты смеешься. Вообще-то я толстых женщин не люблю, но от тебя не могу оторвать взгляд. Сам себе удивляюсь.
– Еще немного, и ты мне в любви признаешься.
– Да моя Дашка сама в тебя влюблена по уши. Только о тебе и говорит. Пульхерия сказала, Пульхерия сделала. Она тащится от того, как ты Гранидиных строишь. Ты не боишься быть самой собой и ни под кого не подстраиваешься.
– Спасибо, Паша. Смотри, загоржусь, стану высокомерной, вроде папаши Гранде.
– Нет, тебе это не грозит, – уверенно возразил он.
– Павлик, ты меня переоцениваешь, но за комплимент все равно спасибо. Даже настроение немного поднялось.
Войдя в квартиру, Пульхерия сразу услышала голоса. В гостиной она застала Германа, менеджера Витю, с которым он ездил в Питер, и Штыкина. Следователь с чашкой кофе в руке удобно расположился на диване. На тарелке внушительной горкой высилось фирменное печенье Галины Матвеевны. Чашка с кофе еще была полна, а печенье почти не тронуто, из чего Пульхерия заключила, что Штыкин появился незадолго до ее прихода.
– Пуляшенька, – кинулся к ней Герман, – ты уже знакома с Игорем Петровичем? Он заглянул к нам в надежде, что я смогу ему помочь в расследовании убийства Вики.
Штыкин кивнул, положил в рот печенье и с аппетитом захрустел.
– Извините, Пульхерия Афанасьевна, не смог удержаться, – виновато сказал он, дожевав печенье, – больно уж оно вкусное. Детство напомнило. Но, к сожалению, мне пора.
– Надо же! Убийство! Случится же такое! – причитал Герман. – А я ничем вам помочь не могу? Какая досада?
Пульхерия пыталась убедить себя, что появление Штыкина в порядке вещей, что просто он хотел поговорить с Германом, но беспокойство росло. Он следует за ней буквально по пятам, почти не оставляя времени на размышления, словно пытается застать врасплох. С другой стороны, что он может узнать у Германа? Тот выглядел несколько уставшим, но вполне спокойным и счастливым. Она подошла к нему и поцеловала.
– Пульхерия Афанасьевна, – сказал Витя, – заставьте Германа Александровича прилечь хоть на минутку. Я лично так устал, что готов несколько суток провести в кровати, а он сам вел машину, не позволил мне. Знали бы вы, сколько мы с ним дел провернули! Вечер был просто отпад! Столько суеты! Только около полуночи освободились, а как рассвело, тут же выехали.
– Витюша молодец! – довольно проговорил Герман. – Один я бы не справился. Думаю, он заслужил хорошую премию! – Он сзади обнял Пульхерию за талию и прижался к ней всем телом. – Главный бухгалтер, вы не против?