Бумажная луна
Шрифт:
Джэсон покатывался со смеху, когда девушка в первый раз села на свой велосипед. Да, наверное, это было уморительное зрелище: юбки взметнулись кверху, шляпа слетела, а дурацкое колесо не слушалось и выписывало кренделя. Но потом он велел разровнять дорогу, а Дженис догадалась подкалывать юбки, чтобы они не путались в спицах, и научилась неплохо ездить. Не будь велосипеда, ей пришлось бы ездить верхом или вообще отказаться от дополнительного заработка. Нет, этого она не могла себе позволить, в ее положении каждый цент был дорог.
Дженис торопилась в городок. Сегодня утром Бетси снова была бледной. Надо заехать в аптеку, может, появились какие-нибудь новые лекарства. Современная наука творила чудеса, но только не в медицине. Все эти новые препараты были не столько действенны, сколько дороги.
А может, надо отвезти Бетси в Хаустон и еще раз показать врачу? Как-то, встревоженный болезненным видом девочки, доктор прописал ей новое укрепляющее средство. Оно действительно помогло снять сильный сердечный приступ Бетси, но она еще долго приходила в себя. Потом Дженис узнала от своего друга Дэниела, что в состав лекарства входят опиум и хлороформ. Можно ли после этого доверять врачам?
Теперь Бетси чувствовала себя значительно лучше, и Дженис надеялась, что с возрастом все пройдет. Сейчас Бетси исполнилось десять, и у нее уже не бывало таких сильных приступов, после которых она несколько дней лежала синей и руки не могла поднять от слабости. Может быть, им просто надо набраться терпения и со временем она поправится совсем? Ну да, может быть, и солнце взойдет на западе.
Сейчас школа закрылась на лето, и Дженис временно оставила свою преподавательскую работу; у нее появилось больше времени для Бетси. Можно на дому переписывать статьи для газеты или брать с собой Бетси в редакцию. Мистер Аверилл не будет возражать. Теперь, когда его близнецы выросли и уехали из городка, он радовался любой помощи.
Завтра у Бетси день рождения. Десять лет назад рождение Бетси не казалось Дженис таким уж радостным событием. Но время шло, и каждый день, прожитый ребенком, становился поводом для радости.
А тот первый год был кошмаром. Им пришлось переехать в Катлервиль, штат Огайо, там отец Дженис нашел работу на фабрике. В тот же год умерла мать. Наверное, от разрыва сердца: ведь им пришлось променять свой уютный коттедж на жалкую лачугу с протекающей крышей. От тринадцатилетней сестры Одри практически не было никакой помощи. Дженис приходилось самой ухаживать за братиком Дугласом и малышкой. А Бетси тогда подхватила лихорадку и чуть не умерла.
Дженис невольно содрогнулась при воспоминании об этом и мысленно благословила небеса. Она старалась не забывать тот злосчастный год как урок тех страданий, пережить которые не желала бы и врагу. Ей потребовалось десять долгих лет и много миль пути, чтобы попасть сюда. Зато сейчас у них есть крыша над головой, которая не течет; есть друзья, которые помогают; и у нее хватает знаний и желания, чтобы занять себя работой двадцать четыре часа в сутки. К сожалению, все ее навыки оплачивались вопиюще низко, и только потому, что она — женщина.
Дженис приводило в негодование то, что в соседнем графстве мужчина-учитель получал втрое больше, при этом в классе у него было намного меньше учеников. Джэсон Хардинг уже не являлся членом школьного совета, но на ее жалобу ответил так же, как и совет школы: женщина работает хуже мужчины. Такая позиция была знакома Дженис по той каторжной фабрике в Огайо, откуда она сбежала. Выслушав ответ Хардинга, она безумно захотела уйти, хлопнув дверью. Но она очень нуждалась в дополнительном заработке, который получала здесь, работая у него секретаршей. Хорошо, что долго сердиться у нее не было ни сил, ни времени.
Оставив велосипед в конце тротуара и отряхнув пыль с перчаток, Дженис опустила юбки и пошла к галантерейному магазину. Бетси давно выпрашивала у нее набор красок — такой же, как у Мелиссы Хардинг. Отец Мелиссы мог позволить себе купить для своей дочери хоть сто наборов красок. Он с удовольствием купил бы один и для Бетси, но Дженис давно приучила всех к тому, что не берет милостыню и сама может позаботиться о себе.
Продавщица радостно приветствовала ее. Эллен Фэарвезер в прошлом году еще была ученицей Дженис. Зимой девушку угораздило влюбиться в одного из работников с ранчо Джзсона, забеременеть и выскочить замуж — обычная история. Довольная жизнью Эллен обхватила руками свой огромный живот, и Дженис почувствовала легкий укол зависти.
— Набор я уже положила в коробку и завернула, мисс Харрисон. Ваша сестра ни о чем не догадывается. Она только вчера заходила сюда и так грустно смотрела на краски.
Дженис подобрала в тугой пучок две выбившиеся пряди волос, поплотнее надвинула шляпку, сняла перчатки и принялась отсчитывать деньги из кошелька.
— Из тебя получится хорошая мама, Эллен. Когда же Бобби наконец достроит дом, чтобы ты могла отдыхать?
Улыбка Эллен пропала, но лишь на мгновение.
— Он строит, мисс Харрисон. А я себя прекрасно чувствую. Не знаю, что бы я делала, сидя дома. Я так рада, что мистер Холт разрешил мне остаться на работе!
Мистер Холт оставил ее на работе только потому, что Дженис попросила об этом Джэсона, а тот поговорил с Холтом. Ведь теперь Джэсон был владельцем банка, который достался ему от последней жены. А то обстоятельство, что Бобби Фзарвезер постепенно превращался в бездельника-пьяницу, сделало это решение крайне необходимым. Дженис сильно удручало то, что мужчины являлись не только средоточием всех зол, но и всей власти.
— Ну что ж, если понадобится какая-то помощь, обращайся ко мне или к Бетси. Мы с ней не зависим от прихоти мужчин.
Дженис положила деньги на прилавок, пряча иронию своих слов за приятной улыбкой.
— Что верно, то верно! — весело засмеялась Эллен. — Да моего Бобби хватил бы удар, сядь я на ваш велосипед. Иногда мне кажется, что вы самая умная женщина в городке, потому что живете без мужчины.
— Знаешь, меня тоже хватит удар, если ты сейчас, с таким пузом, влезешь на велосипед, — ласково ответила Дженис. — Береги ребенка, а завтра я пришлю к тебе Бетси поблагодарить за краски.
Дженис быстро вышла на улицу, отметив про себя, что наконец научилась скрывать свои чувства. Ей двадцать пять лет, и у нее на совести тайна, от которой весь городок пришел бы в праведный ужас. Но что же видят люди? Старую деву неопределенного возраста, которая с похвальным рвением заботится о своей младшей сестренке. Все знают, что ее семья осталась в Огайо. Знают, что она дружит со сводной сестрой Хардингов Эви Монтейн, которая и помогла ей устроиться здесь на работу. Вот все, что им известно, но это не совсем так.