Бумбараш
Шрифт:
— Кто отравлял? Никто не отравлял! Да вы что? С глузду съехали форменным образом?
Во дворе вертелся Иртыш. Заплатин подманил его пальцем и шепнул что-то на ухо. Иртыш выбежал со двора.
— Да тише вы! — прикрикнул Заплатин на кричащих крестьян. И вежливо сказал Хомяку: — Садись, а то притомился, вижу!
Хомяк, ничего не понимая, осторожно уселся на краешек скамейки.
Появился во дворе Иртыш. Бережно, будто динамит, он нес кружку с водой и поставил
— До чего ж вкуснющая вода в вашем селе, — сказал Заплатин Хомяку. — Так что выпей за мое здоровье, не ленись!
— Так я ж сегодня ничего соленого не ел, — несчастно улыбнулся Хомяк и отодвинул кружку.
— Выпей, выпей, — настаивал Заплатин, — чистая водица, с родниковой прозрачностью!
Хомяк покачал головой:
— Все равно я вам ничего не скажу — хоть убейте!
Заплатин улыбнулся:
— Вот и хорошо! С какого колодца вода?
— С площади! — ответил Иртыш.
— Забить колодец на площади! — скомандовал Заплатин, и несколько красноармейцев выбежали со двора.
А Иртыш уже тащил в кружке воду с другого колодца.
— С околицы брал!
— С околицы, значит, — сказал Хомяк. Взял кружку и начал пить.
— Может, с околицы, — подмигнул Иртышу Заплатин, — а может, с площади!
Хомяк остановился…
— Ты пей, пей, — сказал ему Заплатин.
— Покуда не скажете, где берете воду, пить не стану! — закричал Хомяк.
— Будешь, папаша, будешь, — успокоил его Заплатин. — С каждого колодца пробу отведаешь!
Высоко над землей, опасно свесив ноги с карниза, сидел на крыше заброшенной церквушки Бумбараш.
Через кладбище мимо кустов сирени торопливо шла Варвара. Она несла горячую сковороду с яичницей.
Часовой Совков преградил ей путь.
— Не положено!
— А я вот как залеплю сейчас яешней твои стекляшки — и будет положено! — пригрозила Варвара.
— И залепи! — послышался голос Заплатина.
Он вышел к церквушке с другой стороны. Улыбается. Похлопывает Совкова по плечу:
— Совков, Совков! Давай без строгости! — Потом он подошел к зарешеченному оконцу и строго приказал Бумбарашу: — А ты, подозреваемый, отъедайся, отдыхай! А как приедет уполномоченный Особого отдела, разберемся по закону и справедливости!
Обрадованная Варвара кинулась к оконцу и, обжигая пальцы о горячую сковороду, начала кормить Бумбараша.
На срубе колодца крест-накрест лежали две винтовки. И двое часовых сторожили колодец, никого не подпускали близко.
С ведрами, бадейками, коромыслами стояли перед колодцем крестьяне.
—
— К речке — далеко, — ответила ему Серафима. — Руки надорвешь нести…
— Зато от колодца близко… до того света! — разъяснил Заплатин. Он внимательно вглядывался в лица крестьян, словно стараясь угадать, кто из них связан с бандой.
Крестьяне причитали:
— Да что же теперь будет?
— Неужто все колодцы отравил, окаянный?
— Ой, несчастные мы, несчастные!
Заплатин сказал:
— Это мы несчастные! Пол-отряда животами мучаются! Кто за ужином пожадничал на чай, у тех на живот напасть! А я вот только борщ ел, так у меня самую малость ноет!
Степенный бородатый старик, сельский староста Егор Карпович, сказал:
— Я тоже… Как запью пампушки парным молоком от коровы Мурки — живот скручивает до невозможности. А как запью от Бодливой — полное здравие!
— А ты отдай Мурку нам, — предложил Заплатин, — и не будешь мучиться.
— Чего захотели, голодранцы, — ответил Егор Карпович. Схватил свои ведра и коромысло и ушел.
Серафима подошла к Заплатину и зашептала:
— Староста наш… С бандой связан.
— Вот это — прекрасно! — воскликнул Заплатин.
А дальше началось совсем странное и непонятное… Староста Егор Карпович появился в расположении отряда, но его почему-то отгонять не стали.
На вылинялых санитарных палатках были нашиты красные кресты. Из-за брезента доносились дружные стоны…
Прислушиваясь, староста замедлил шаг. Он был глуховат, прикладывал к уху ладонь. Этот его недостаток учли, и стоны усилились.
У крайней палатки деревенского старосту встречал санитар — громила в коротком белом халате. Он держал плоскую эмалированную кружку и резиновый шланг клизмы.
— У тебя, гость, што? Тоже болезня — инфекция? А то могу! — сказал он и отсалютовал старосте профессиональным жестом.
Явление нечистой силы староста осенил крестным знамением, потом плюнул:
— Помирать буду, а не позволю со своей плотью такой грех творить!
Выглянул из командирского шатра Заплатин, увидел пожаловавшего к ним старосту, спросил хмуро:
— А над чужой плотью измываться — для тебя не грех?
— Совсем непонятно, об чем вы намекаете, — ответил староста.
— Добрая половина моего отряда лежит в смертельном виде, — сказал Заплатин. — Если факт отравления подтвердится анализом повезенной в город колодезной воды, понесешь, староста, ответственность как главная деревенская власть!