Бумеранг Гейдриха
Шрифт:
Посетитель вынул из коленкоровой папки досье, на котором крупными готическими буквами было выведено «Эрна Грюн». После этого граф разложил перед Кейтелем ряд порнографических фотоснимков и вдруг решительно задал вопрос прямо в лоб:
— Можете вы подтвердить, что женщина на этих снимках фрау Бломберг? Я, конечно, должен был бы передать это досье моему начальству, а точнее Гиммлеру, или, в крайнем случае, Гейдриху. Но я сам потомственный военный, и честь офицерского корпуса мне не безразлична. На мой взгляд, было бы лучше, если бы это дело не получило широкой огласки, а было тихо решено судом офицерской чести. Поэтому я решил обратиться к вам за помощью.
Кейтелю
— Я еще ни разу не видел молодую жену Бломберга, — признался он.
Генерал приложил все силы, чтобы его лицо не выдало тех эмоций, которые его обуревали. А эмоции были разные. Суд офицерской чести или что другое, но старого идиота Бломберга можно считать уже отправленным в отставку: эта женитьба на шлюхе и пышная свадьба с участием Гитлера и Геринга даром ему не пройдут. Но что делать сейчас ему, Кейтелю? Взять это досье, а потом привлечь на свою сторону влиятельных генералов? Но его посетитель уже упомянул в разговоре страшное имя Гиммлера, шефа СС. А может быть, это проверка лояльности его, Кейтеля. А вдруг это досье — выстрел дуплетом в него, Кейтеля, и в Бломберга. Взяв это досье, он может попытаться сделать скандал не таким громким, но полностью спасти Бломберга не может уже никто. Однако, если он возьмет это досье, а услужливый граф побежит к Гиммлеру, то его тут же обвинят в нелояльности к СС, а значит, и к партии. Возможно, конечно, что Гелльдорф и не побежит к Гиммлеру, но вот его инспектор может проговориться. То, что вместе с ним, Кейтелем, пострадает и граф Гелльдорф — утешение небольшое. Нет, досье брать нельзя. Досье надо оставить у графа и попытаться связаться с фон Беком и фон Фричем: возможно, те и найдут способ как-нибудь помочь Бломбергу.
— То, что вы мне показали, ужасно. Для меня это так неожиданно, что я даже не знаю, что вам на это сказать, — наконец промямлил генерал.
— Если вы не можете опознать ее, то свяжитесь с Бломбергом, думаю, он-то разрешит все наши сомнения, — настаивал граф.
Кейтель снял трубку телефона и попытался дозвониться до Бломберга. Сразу после свадьбы Бломберг с молодой женой уехал на Средиземноморье, чтобы провести там медовый месяц, но несколько дней назад у генерала умерла мать, и он вынужден был вернуться в Берлин. Телефонный звонок ничего не дал: Бломберг выехал из Берлина по делам наследства. Кейтель всем нутром чувствовал, что его ввязывают в опасную игру. И тут ему в голову вдруг пришла спасительная мысль, он сразу оживился и сказал:
— Я, к сожалению, ничего не могу сделать в этой ситуации. Конечно, я очень бы не хотел широкой огласки данного факта. Единственное, о чем я могу вас попросить, это, раз уж вы один раз обошли свое руководство, обратиться к Герингу. Он боевой офицер, и ему честь офицерского корпуса не менее дорога, чем нам с вами. К тому же он видел новоявленную фрау Бломберг и сможет точно сказать: она ли изображена на фотографиях. По крайней мере, я бы на вашем месте поступил именно так.
Кейтель даже не задумался о том, что с тем же успехом можно было отфутболить Гелльдорфа к Гейдриху или Гиммлеру, но только что пришедшая в голову мысль ему очень понравилась.
— Я сейчас сам позвоню Герингу и попрошу, чтобы он срочно вас принял, — оживленно развивал свою идею Кейтель, снимая
Гелльдорф прекрасно понимал идиотизм этого решения, но что-то у него внутри подсказывало, что противоречить бесполезно.
Берлин, 19 января 1938 года
В кабинет Геринга вошел адъютант, четко отсалютовал своему шефу и сказал:
— К вам полицай-президент генерал граф фон Гелльдорф.
Геринг кивнул головой и сделал знак рукой, чтобы впустили посетителя. Адъютант вышел, и буквально сразу же в кабинете появился моложавый подтянутый генерал. Граф отсалютовал хозяину кабинета, чеканя шаг подошел к письменному столу и положил перед ним не очень толстое досье.
— Во время одного из расследований мои люди обнаружили в архиве полиции этот документ, — четко отрапортовал посетитель, — Я решил, что вы лучше меня знаете, как с ним поступить.
Геринг взял в руки досье, на котором строгими готическими буквами было написано «Эрна Грюн». С первой же страницы Геринг понял, что это такое, и сердце у него запрыгало от радости. «Все-таки Гиммлер сидит на своем месте», — подумал он. Геринг перевернул еще несколько листков досье, после чего взглянул на фотографии. Сказать с уверенностью, что это и есть именно фрау Бломберг, было нельзя: женщина была немного моложе, да и ракурсы были не совсем подходящими для опознания по лицу. Однако отрицать, что это фрау Бломберг, было тоже трудно. Наконец Геринг поднял глаза на посетителя.
— Почему вы решили принести это мне? — спросил он.
— Вы боевой офицер и понимаете, что это значит не только для всего офицерского корпуса, но и для армии в целом, — без запинки, как заученную фразу, отчеканил гость.
— Но вам это следовало скорее отдать вашему руководству или, в крайнем случае, армейскому командованию, — возразил Геринг.
— Вы один из вождей партии и более разумно используете это, к тому же вы ведь также относитесь к армейскому командованию, — опять отчеканил посетитель.
Геринг снова не спеша пролистал досье. «Да, приятель, — подумал он, — тебе в руки попалась горячая штучка».
— Хорошо, не надо это афишировать. Я посмотрю, что тут можно сделать.
Граф по-военному отдал честь и, развернувшись, строевым шагом вышел из кабинета. Когда за ним закрылась дверь, Геринг снова открыл досье, полистал его, потом взял трубку телефона и договорился с полковником Хоссбахом об аудиенции у Гитлера.
Берлин, 20 января 1938 года
Фельдмаршал Бломберг вынужден был прервать свой медовый месяц из-за смерти матери. Весь этот день, да и насколько предыдущих, прошли у него в неприятных, но необходимых хлопотах, и только уже поздно вечером он смог спокойно сесть в своем кабинете. Его молодая жена принесла ему туда чашку кофе и села в уголочке в кресло. Именно в этот момент он услышал, что в дверь позвонили, и горничная с кем-то разговаривает. Через мгновение дверь кабинета раскрылась, и растерянная горничная сказала:
— К вам генерал Геринг.
Вернер фон Бломберг ожидал чего угодно, но только не этого. Сегодня он выслушал много соболезнований, но вот посещения председателя рейхстага и главнокомандующего авиации он не ожидал. Забыв об усталости, он решительно направился в прихожую.
— Извините за столь несвоевременный визит без предупреждения, но мне срочно надо с вами конфиденциально переговорить.
— Не надо извинений, господин генерал-полковник, я понимаю, что вас к этому вынудили, наверняка, особые обстоятельства. Пройдемте ко мне в кабинет.