Бумеранг проклятья
Шрифт:
– С ума сошел! – воскликнула Вика. – Обратно возвращаться? Уволь. Ни за что.
– Надо, Вика. Ты только подумай. К примеру, у тебя что-то случилось. Причем, страшное и пугающее. Кстати, мне показалось, что она от этой брошки, когда я ее показал, просто отшатнулась, будто перед ней акула пасть разинула. Так вот. С тобой что-то случилось. И что ты делаешь? Допустим, с семьей ты поговорить не можешь. Значит, что?
– Что?
– Ты наверняка захочешь пойти к подруге или другу. Ко мне. Правда? Я ведь тебя всегда
– Ты думаешь у такой особы могут быть друзья? – вполне резонно удивилась Артамонова.
– Пусть не настоящие. Подруга какая-нибудь.
– Знаешь, теперь мне кажется, что ты у нас настоящий психолог. Может, нам вместе поступить на такого доктора.
– Нет, – почти крикнул Олег и потащил девочку к выходу.
Двери в этот момент открылись, и ребята вывалились на улицу.
– Что это с тобой? Так не хочешь на психологический? – удивилась Вика, потирая руку, за которую только что потянул Олег.
– Нет. Я не про то. Я знаю куда она может пойти, – радостно сверкнул мальчик глазами.
– Ну и куда?
– Ты права – друзей у нее может и не быть. Собственно, такими страшными вещами с друзьями и не делятся. Она могла пойти к своей сообщнице. Именно сообщнице. Помнишь нам старушка говорила, что мачеха эта к колдунье ходила? Так вот, может, это она?
– Фантастика. Тебе не на психфак надо, а в юридический на следователя, – присвистнула Вика.
– Так что хватит упираться и поехали. Побежали, смотри автобус с другой стороны идет. Успеем.
Дети сели в автобус и поехали обратно. Вика все время смотрела в окно, словно жалея о том, что едут они не к дому. Только у Олега было такое решительное и суровое лицо, что спорить с ним она не пыталась. Да, наверное, она не часто видела мальчика в таком боевом настроении.
– Мы что у дома ее стоять будем? – спросила Вика, решив нарушить затянувшееся молчание.
– Да, – коротко ответил Олег.
– А если она уже ушла? – гнула свое девочка.
– Если нам сегодня не повезет, то завтра приедем еще раз. Должна же она из дома выходить куда-нибудь. Будем следить за ней.
– Так она нас узнает и все поймет.
– Прятаться будем. Когда мы ее из парка «вели», она ничего не заподозрила.
– Все равно мне это не нравится.
– А мне вообще все это не нравится, только ты сама говорила, что перед Катей у нас что-то вроде долга. Да и сама она в любой момент к нам придти может в виде призрака. Я не хочу всю жизнь ее видеть.
– Я тоже.
Дети вышли из автобуса и быстро направились снова к тому самому дому, где совсем недавно жила Катерина.
Ребята встали невдалеке около небольшой группы деревьев. Голые стволы не очень хорошо скрывали фигуры детей, но другого подходящего места не было. Оставалась надежда, что мачехе Кати не придет в голову, что за ней могут следить. И хорошо бы, если она пойдет в другую сторону. Но это дело случая. Как повезет.
Было тепло. Солнце светило ярко, несмотря на то, что совсем скоро оно должно было уже скрыться за горизонт. В воздухе пахло землей и зеленью, чирикали воробьи. Собаки бегали по по улице, чувствуя себя полноправными хозяевами. На ребят они вообще внимания не обращали. Только однажды, детям показалось, что в том доме, где их любезно принимала словоохотливая старушка, дернулась занавеска.
«Наверное, она нас увидела и наблюдает за тем, что мы делать собираемся, – подумал про себя Олег. – Да пусть. Хорошо, что не выходит и не спрашивает».
Но тут внимание мальчика переключилось на дверь отслеживаемого дома. На пороге появилась женщина в темно-зеленом плаще и с черным платком на голове.
ГЛАВА 8
– Смотри, она выходит, – шепнула Вика, прижавшись к мальчику.
Мачеха Катерины быстрым шагом вышла из калитки и, к великой радости детей, пошла в противоположную сторону. Подождав немного, они последовали за ней. Идти пришлось не очень долго. Женщина пару раз свернула на другие улицы, потом подошла к самому дальнему дому и вошла в него.
Дом выглядел так, будто в нем и не живет никто. Строение было таким старым, что одна стена дома покосилась, на крыше в некоторых местах отсутствовали листы железа, краска давно облупилась, открывая зеленые, синие и желтые следы. Даже не было понятно, какого цвета дом был последний раз. Стекла грязные, а одно окно вообще забито доской. Из трубы еле заметной струйкой шел дымок.
– Ну и что дальше? – спросила Вика.
– Может войдем. Если что, скажем что заблудились, – предложил мальчик.
– Этот номер не пройдет. Нас мачеха Катина знает. Она мигом вычислит, почему мы тут находимся.
– Убежим. Ты видела, она вошла в дом сама, даже не стучала, значит, дом не запирается. И мы тихонько войдем. В таких домах не сразу комнаты начинаются, сначала какие-то сени, а уж потом жилые помещения.
– Мне совсем не хочется, – вздрогнула Вика, представив себе нарисованные Олегом перспективы.
– Тогда стой здесь, я сам схожу. Если не вернусь...
– Считать тебя коммунистом, – закончила девочка. – Ну уж нет. Я тут одна еще больше трястись буду.
– Тогда нечего время терять. Нам сейчас каждая минута дорога.
Мальчик сегодня был «в ударе». Он и сам удивлялся, откуда у него столько смелости взялось. Но вот прорвалось как-то. Вся эта несправедливая история с Катей не давала ему покоя. Он был уверен, что мачеха, на самом деле, приложила руку к смерти девочки. Брошку ей отравленную подсунула. Или неотравленную. Но, видимо, именно из-за нее Катя и умерла. А теперь брать ее обратно мачеха не хочет. А Катя просила вернуть владелице. Значит, надо вернуть.