Бумеранг судьбы
Шрифт:
– Да, – отвечает она.
Мы оба испытываем некоторую неловкость. Я украдкой смотрю на ее бейдж. Анжель Руватье.
– Вы врач?
Она улыбается.
– Не совсем.
Я не успеваю задать следующий вопрос – она меня опережает:
– Этот парень – ваш сын?
– Да. Мы здесь, потому что…
– Я знаю, почему вы здесь, – говорит она. – Это маленькая больница.
У нее низкий голос, и говорит она дружелюбным тоном. Но ее присутствие рождает во мне странное чувство, хотя я не могу дать ему определения. Словно между нами воздвигнут барьер.
– Вашей сестре повезло. Удар был сильный. И вам тоже повезло.
–
Мы молча делаем несколько затяжек.
– Если я правильно понял, вы работаете с доктором Бессон.
– Она руководит больницей.
Я замечаю, что у женщины нет обручального кольца. Совсем недавно я не обращал внимания на подобные вещи.
– Мне пора. Спасибо за сигарету.
Я любуюсь ее стройными удлиненными икрами. И не могу вспомнить, как выглядела последняя женщина, с которой я спал. Наверное, это была девушка, с которой я познакомился по Интернету. Это было одно из свиданий на час или два. Использованный презерватив, торопливое прощание – и через минуту ты уже не помнишь, как она выглядела.
Самая интересная женщина, с которой я познакомился после развода, это Эллен, и она замужем. Одна из ее дочерей изучает изобразительное искусство, как и моя Марго. Но Эллен не хочет впутываться в любовную авантюру. Она предпочитает, чтобы мы оставались друзьями. И мне это тоже нравится. Она стала ценным союзником. Когда мы обедаем вместе в одном из ресторанчиков быстрого питания в Латинском квартале, она берет меня за руку и выслушивает мои жалобы на жизнь. Это, судя по всему, не беспокоит ее мужа. Как бы то ни было, у него нет повода для ревности. Эллен живет на бульваре Себастополь, в квартире, где царит веселый беспорядок. Она унаследовала ее от деда и обставила в весьма дерзкой манере. Фасад дома пребывает в довольно плачевном состоянии. Квартал расположен между районами Ле-Аль и Бобур, этими двумя символами президентского тщеславия. Когда я бываю в гостях у Эллен, на меня волной накатывают детские воспоминания. Гуляя, мы с отцом любили проходить мимо рынка в Ле-Аль, которого давно уже нет. Он часто уводил меня из Шестнадцатого округа, чтобы показать старый Париж, – город, который, казалось, сошел со страниц Эмиля Золя. Помню, как исподтишка глазел на проституток, стоявших вдоль улицы Сен-Дени, пока отец не приказывал мне прекратить это немедленно.
Я смотрю на Астрид и Марго, которые возвращаются из отеля. После душа они выглядят бодрей. Лицо Астрид менее напряжено, она выглядит отдохнувшей. Она держит Марго за руку, и их руки раскачиваются. Мы с Марго, когда она была маленькой, тоже так ходили.
Я знаю, что очень скоро они уедут. И ничего с этим не поделать. Мне надо собраться с силами. Как всегда, мне нужно на это время.
Глава 17
К концу дня на лицо Мелани, оттененное белой подушкой, стали возвращаться краски. Или все дело в моем воображении? Все разошлись, и мы остались с ней в постепенно спадающей августовской жаре, в компании тихо жужжащего вентилятора.
Сегодня после обеда я позвонил ее начальнику Тьерри Дранкуру, ее ассистентке и самым близким друзьям – Валери, Лоре и Эдуарду. Объясняя, что случилось, я пытался говорить как можно мягче и спокойнее, но все они тут же разволновались. Может, они могут нам что-нибудь выслать или как-нибудь помочь? Как Мелани себя чувствует? Я успокаивал их, повторяя, что с Мелани все хорошо и скоро она поправится. В телефоне сестры я обнаружил несколько сообщений от ее престарелого красавца, но не стал ему перезванивать.
В тишине мужского туалета, расположенного в конце коридора, я позвонил моим лучшим друзьям – Эллен, Дидье и Эммануэлю – и рассказал им уже совсем другим, дрожащим голосом, что я испугался и что до сих пор боюсь смотреть на Мелани, лежащую на больничной койке – распластанную, неподвижную, с пустым взглядом. Эллен разрыдалась, Дидье какое-то время от волнения не мог говорить. Один Эммануэль нашел в себе силы успокоить меня своим зычным голосом и искренним смехом. Он предложил приехать в больницу, чтобы поддержать меня, и я целое мгновение наслаждался мыслью о том, как это было бы здорово.
– Думаю, мне больше никогда не захочется садиться за руль, – произносит Мелани слабым голосом.
– Подумай лучше о чем-нибудь другом. Об этом рано говорить.
Она пытается пожать плечами и морщится от боли.
– Дети выросли. Люка почти юноша. У Марго оранжевые волосы, а у Арно – козлиная бородка.
Ее потрескавшиеся губы раскрываются в улыбке.
– И Астрид… – добавляет она.
– Ну да, и Астрид.
Мелани медленно поднимает руку, чтобы прикоснуться к моей руке. Сжимает ее и не отпускает.
– Этот, как его там, не приезжал?
– Слава Богу, нет.
В палату в сопровождении медсестры входит врач. Пришло время вечернего осмотра. Прощаясь, я целую сестру и выхожу из комнаты. Иду по коридорам. Каучуковые подошвы моих теннисных туфель, соприкасаясь с линолеумом, поскрипывают. Выходя из больницы, я вижу ее. Она на улице, недалеко от входной двери.
Анжель Руватье. На ней черные джинсы и черная майка. И она сидит на великолепном мотоцикле «Harley-Davidson». Под мышкой у нее шлем. В руке телефон. Темные волосы упали на лицо, поэтому я не вижу его выражения. Несколько секунд я ее рассматриваю. Мой взгляд поднимается от ягодиц по спине, обнимает ее женственно-округлые плечи. У нее коричневые предплечья, наверное, в отпуске она много загорала. Я представляю ее себе в купальнике, задаюсь вопросами: как она живет? замужем ли она или одинока? есть ли у нее дети? как пахнет ее кожа там, под шелковой занавесью волос? Анжель, вероятно, что-то почувствовала: оборачивается и смотрит на меня. У меня колотится сердце. Она улыбается, прячет телефон в карман и делает знак подойти.
– Как чувствует себя ваша сестра? – спрашивает она. Ее глаза даже при таком освещении кажутся золотыми.
– По-моему, ей лучше, спасибо.
– У вас прекрасная семья. Жена, дочь, сыновья…
– Спасибо.
– Они уже уехали?
– Да.
Повисает пауза.
– Мы в разводе.
Зачем я это сказал? Глупая патетика.
– Похоже, вы здесь застряли?
– Я тоже так думаю. Я буду со своей сестрой, пока ее не разрешат перевезти в Париж.
Анжель встает с мотоцикла. Я восхищаюсь грацией, с которой она перекидывает ногу через сиденье.
– У вас найдется время выпить стаканчик? – спрашивает она, глядя мне прямо в глаза.
– Конечно, – отвечаю я, старательно скрывая свое смущение. – А где?
– Выбор невелик. Возле мэрии есть бар, но в это время он уже закрыт. И еще один – в отеле «lAuberge du Dauphin».
– Я там остановился.
– В это время года это единственный работающий отель в городе.