Бумеранг
Шрифт:
В комнате возникает говорок.
– Да-да, знаем, вас уже беспокоили. И все же рассчитываем на помощь… Нет ли у кого родственников и знакомых в районе Селихова?
На его призыв реагируют пожилой, интеллигентной наружности мужчина и старушка в платочке, явно из сельских жителей.
…Пропуская вперед интеллигентного мужчину, Пал Палыч входит в свой кабинет со словами:
– Да, взяли выручку за половину субботнего дня… Итак, мы имеем два совпадения: ваш телефон в книжке преступника и знакомые –
– Рядом. Гм… Я определенно угодил в переплет.
Знаменский достает бланк.
– Давайте официально: фамилия, имя, отчество?
– Никитин Николай Митрофаныч.
– Должность, место работы?
– Да собственно… я академик.
Авторучка Пал Палыча замирает.
– Ну обыкновенный академик. Не случалось допрашивать нашего брата?
– Нет, Николай Митрофаныч. Простите великодушно, что казенной повесткой… Оторвали от дела…
– Небольшая отлучка науку не погубит. Валяйте, допрашивайте с пристрастием! Только телефона своего я уж давно никому не даю, этим ведает секретарша.
– Вот фотокопия странички. Вы почему-то на букву «Ц».
– А-а, телефон дачный… Н. М. Никитин… нет, Никитина – тут закорючка на конце. Нина Митрофановна Никитина. И почерк определенно ее.
– Номер-то зарегистрирован на вас… Значит, ваша сестра?
– Да. И полагаю, логичней обратиться к ней.
– Безусловно, Николай Митрофаныч! Мы так и сделаем. Еще раз: извините.
– Подвиньте мне аппарат, – прерывает Никитин. – Экий вы церемонный молодой человек! – Он энергично крутит диск, набирая номер.
Окончив разговор, академик кладет трубку:
– Основное вы, наверно, уловили?
– Да, «Ц» означает цветы! – Пал Палыч взбудоражен открытием. – Это может дать совершенно новый толчок!
– Однако сестра не может указать никого конкретно.
– Я понял. Но произошло это именно на выставке цветов?
– Да. Она участвовала с астрами собственной селекции и раздавала семена. Причем с условием сообщить что-то насчет сортовых признаков. Отсюда номер телефона, которым Нина снабжала людей…
А старушка в платочке плотно сидит напротив Томина и так и сыплет:
– Еще пиши: две племянницы, Таисья и Шура. У Таисьи муж Евгений, а у сестры его, стало быть у Елены, – две дочери, старшая, пиши, в Краснодоне…
– Секундочку, Татьяна Егоровна!
– Ну?
– Больно велика у вас родня. В Селихове-то кто из них проживает?
– А сватья моя, восемьдесят лет стукнуло.
На столе у Томина звонит телефон.
– Да, Паша… Да ну?! Прелестно, беру на вооружение! – Хлопнув трубку на рычаг, он – весь ожидание – подается вперед и спрашивает: – Татьяна Егоровна, вы цветы разводите?
– Цветов не вожу, с огородом трудов хватает. Овощ я вожу огородную, смолоду рука на землю легкая. Особо петрушка у меня знаменитая. Толстая, сахарная, кто сажает – не нахвалится!
– И к вам обращаются за семенами?
– А то как же! Ведь не петрушка – княгиня!
Со всеми остальными вызванными беседуют другие сотрудники.
В кабинете, куда входит Знаменский, молодой лейтенант порывается встать, Пал Палыч его удерживает.
– Пароль «Цветы» срабатывает, товарищ подполковник. – Он подает заполненный лист, который Пал Палыч быстро просматривает.
– Замечательно! – Он присаживается против женщины, с которой здесь разговаривают. – Попробуйте расшифровать еще что-нибудь. Вот хотя бы: «К-45. Бент. англ.».
– Бентамки это английские. Куры изумительной красоты! Сама мечтаю завести.
Разрешаются и прочие загадки записной книжки.
– «Зел. вел. на № 8», – зачитывает пенсионного возраста мужчина и поднимает глаза на Томина. – Я думаю, «Зеленый великан» – сорт парниковых огурцов. А на номер восемь… вероятно, обмен на что-то, любители часто обмениваются.
– Огурец?! – крутит головой Томин. – А я-то мучился! Ну а если я вам скажу: «Привет, оч. хор., 20 штук»?
– Беру немедленно.
– Берете?
– Еще бы! «Привет» – это сказочный крыжовник!
– Ну, спасибо! Сегодня наконец усну спокойно.
Знаменский и Томин устроились подкрепиться в одном из буфетов Управления.
– Вот намешано в человеке: любитель растений и взломщик касс…
– И что? Один пропьет-прогуляет, а он вложит в дело. Новую теплицу построит. К Восьмому марта вырастит миллион алых роз. Хозяйственный такой негодяй.
Пал Палыч не откликается.
– Зинаида! – машет Томин.
Кибрит присоединяется к ним со своим подносом.
– Дела? Настроение? – оглядывает она друзей. – Об окурках заключение готово. Все три оставлены одним человеком. И есть маленькая новость о вашей перчатке.
– Ну-ну? – сразу оживляется Пал Палыч.
– На внутренней поверхности полно микроскопических следов разных красок – клеевых, масляных и прочих. Специально исследовали время их образования: примерно год назад.
– То есть… он маляр?
– Скорей всего, да.
– Итак, двое: садовод и маляр, – удовлетворенно говорит Томин.
– Напоминаю, оба скрылись с места преступления на мотоцикле. Ищешь мотоцикл?
– Уже сорок три штуки на моем счету, Паша. И сорок три хороших человека, которых не в чем заподозрить! Если б хоть Зинаида помогла…
– Чем, Шурик? У меня лишь краешек протектора. Судя по рисунку, шины старого образца, давно не менялись…