Бумеранг
Шрифт:
Эта язвочка на теле планеты возникла в далеком 2006-м после второго взрыва, больше напоминавшего чудовищный выброс энергии неизвестной природы. Загадочная катастрофа сделала из пустынной земли закрытую территорию, оцепленную военными и привлекшую внимание ученых. Но внутри Периметра уже что-то изменилось. Здесь зародилась новая жизнь, диктующая свои законы, опасная и чуждая всему окружающему. Ужасные мутации изуродовали людей и животных, попавших в радиус поражения выброса, коварные аномалии стали появляться там и тут. Их свойства оказывались за гранью человеческого понимания, вылезали далеко за рамки современной науки. Смертельные ловушки ждали тех первых конкистадоров, которые решили под
Я топал по левой обочине, поглядывая на экранчик ПДА чаще, чем нужно, — видимо, давила допущенная безалаберность, которая могла бы стоить мне не только здоровья, но и жизни. Сканер показывал пустоту. Датчик аномалий тоже. В принципе их здесь — за пределами основного Периметра — и быть не должно, но после встречи со снорками я уже ни в чем не был уверен.
Когда до старого железнодорожного моста оставалось километр-полтора, я свернул с трассы, спустился наискосок по насыпи и осторожно двинулся дальше, постепенно забирая в сторону.
Местность здесь была холмистая. Влажную почву покрывали островки травы охряного цвета. Тонкие стебельки на этих клочках угасающей жизни понуро опускали верхушки, словно кланялись перед величием незримого правителя. Там и тут встречались группки деревьев, больше похожие на изломанные скульптуры с протянутыми ветками-руками. Листьев на них уже не было: сентябрь на Зоне, из-за вечно пасмурного неба, схож с глубокой осенью в средней полосе.
Ветерок нес неприятный сырой воздух с востока. Изредка он пытался юркнуть за шиворот, но плотный воротник куртки не позволял прохладному хитрецу добраться до спины.
То и дело издалека доносилось хриплое воронье карканье, напоминающее короткие пулеметные очереди. Хотя… быть может, это они и были.
Минут через пять я миновал опоры первого заграждения старого Периметра. Перекошенные обрубки рельс, сваренные крестом, были вкопаны в грунт на расстоянии метров десяти друг от друта. Некоторых явно не хватало — видать, растащили на перепродажу, — другие покосились так сильно, что стали располагаться скорее параллельно земле, чем вертикально. Между опорами виднелись струны колючей проволоки, которые местами сильно провисли, а кое-где и вовсе были изрезаны на куски.
Чуть правее я заметил остатки одежды, болтающиеся на шипах, а еще немного в стороне — хозяина ошметков. Наполовину истлевший зомби валялся на спине и таращился слепым взором в серую мешанину облаков. Скорее всего именно так его и приложило оземь, швырнув взрывом от ограждения. Растительность на обезображенной голове отсутствовала. Да и вообще много чего нужного не хватало в анатомическом строении зомбака после знакомства с противопехотной миной.
Из оружия у мутанта оказался лишь старенький обрез — негусто, прямо скажем, — поэтому мародерствовать я не стал и спокойно продолжил свой путь.
Начинало смеркаться, а до темноты мне нужно
Вскоре я протопал мимо заброшенного лагеря сталкеров и бывшего бункера Сидоровича. После того как военные придвинули блокпосты ближе к мосту, честным бродягам и старому торговцу пришлось убраться за железную дорогу, внутрь Периметра. Что ж, оно и понятно: проще было располагаться ближе к Зоне, чтобы каждый раз не бегать от пуль военных сталкеров по пути за хабаром. Лишь те, кто хотел передохнуть недельку-другую, уходили через заслоны и зависали в баре «№ 92». Интересно, кстати, а почему это заведение так называется? Что именно означает номер 92? Нужно будет у хозяина спросить на досуге…
Я отбросил праздные мысли, приблизившись к Периметру на расстояние прямой видимости.
Заграждения, подсвеченные прожекторами, ярко блестели, несмотря на туман. За ними неясным силуэтом вырисовывалась железнодорожная насыпь с несколькими покореженными вагонами и одиноким столбиком семафора, который вот уже двадцать с гаком лет стоял на этом месте и будто бы сигнализировал: остерегайся, путник, дальше — смерть. И никто его не трогал — то ли по суеверным соображениям, то ли просто не обращали внимания на полусгнивший столб с разбитыми фонарями.
Смотри-ка, а вояки-то наши заслон прям вплотную к насыпи поставили. Странные они… Ведь тактически выгодней было бы поднапрячься, расчистить железку и протянуть заграждения по самому полотну, чтобы находиться на естественном возвышении. Или — невыгодно? Надо запомнить. Не исключено, что там аномалии гнездятся.
Я, пригнувшись, преодолел последние метры неосвещенной территории и залег, стараясь сильно не промочить и без того уже загаженную в схватке со снорками одежду. Прямо перед моей рожей торчала косенькая табличка: «Стой! Запретная территория! Ведется огонь на поражение!» А рядом красовалась еще одна: «Мины».
Ну, это мы знаем, это мы видали.
Контрольно-следовая полоса была недавно вспахана и, как говорят сталкеры, еще «нетоптана». На совесть поработали солдафоны. Вот, оказывается, что так урчало сегодня утром: они ж военную технику гоняли туда-сюда с прицепленным плугом. Аж возле бара слышно было.
Я отрубил наладонник. Хоть наблюдательных вышек видно и не было, все равно следовало соблюдать осторожность. Тем более Гост предупредил, что миротворцы нынче злые.
Задача стояла одновременно простая и сложная. Мне нужно было преодолеть около тридцати метров освещенной пашни, рихтуя за собой следы миниатюрной саперной лопаткой. Затем убедиться, что на пути не стоит растяжка или мина-лягушка, перекусить несколько рядов колючки, проникнуть внутрь, заделать за собой брешь и проскакать еще столько же по свежевспаханной земле.
Да, чуть не забыл. При этом надо постараться не наступить на противопехотную мину, ибо сие зело вредно для хрупкого человечьего здоровья.
С одной стороны, не попадая в зону прямого наблюдения военных, все это можно было сделать не спеша и тщательно выверив каждый шаг, дабы не оставить следов и не спалить путь, по которому потом, возможно, будут ходить другие бродяги. Существовало негласное правило: открыв новую тропу, не палить ее и давать пользоваться остальным.
С другой стороны… Знаете, братцы, я не раз для себя отмечал, что самое поганое в профессии сталкера — пресловутая «другая сторона». Именно благодаря ей твое бесценное фонящее тело рискует превратиться в грошовый фонящий труп.