Бункер. Пыль
Шрифт:
Она начала говорить: "Спасибо...", но судья Пикен дернул ее за руку и указал на микрофон, прикрепленный к подиуму. Кто-то сзади крикнул, что ее не слышат. Джульетта повернула микрофон поближе и увидела, что лица в толпе такие же, как и на лестничной площадке. Они настороженно смотрели на нее. Благоговение или что-то похожее на него переросло в настороженность.
"Сегодня я здесь, чтобы выслушать ваши вопросы. Ваши проблемы", - сказала она, и громкость голоса испугала ее. "Но прежде я хотела бы сказать несколько слов о том, чего мы надеемся достичь
"Вы что, пустили сюда яд?" - крикнул кто-то сзади.
"Простите?" спросила Джульетта. Она прочистила горло.
Встала женщина с ребенком на руках. "У моего ребенка жар с тех пор, как вы вернулись!"
"А другие шахты настоящие?" - крикнул кто-то.
"Что там было?"
Мужчина вскочил со скамейки среднего звена, его лицо покраснело от ярости. "Что вы там делаете, что так шумите?"
Дюжина других встала и тоже начала кричать. Их вопросы и жалобы слились в единый шум, двигатель гнева. Заполненная центральная часть выплеснулась в проходы: людям нужно было место, чтобы показывать пальцем и махать руками, привлекая внимание. Джульетта увидела своего отца, стоявшего в самом конце зала, который был заметен по спокойному поведению и озабоченному хмурому лицу.
"По одному..." сказала Джульетта. Она протянула ладони. Толпа подалась вперед, и раздался выстрел.
Джульетта вздрогнула
Рядом с ней раздался еще один громкий хлопок, и молоточек перестал быть хлипким в руке судьи Пикена. Деревянный диск на подиуме подпрыгивал и вращался, когда он раз за разом вбивал его на место. Заместитель Хойла вышел из транса у двери и поплыл сквозь толпу в проходе, призывая всех вернуться на свои места и попридержать языки. Питер Биллингс поднялся со скамьи и тоже кричал, чтобы все успокоились. В конце концов, в толпе воцарилась напряженная тишина. Но что-то жужжало в этих людях. Это было похоже на еще не работающий, но желающий работать мотор, электрический гул под поверхностью, гудящий и сдерживаемый. Джульетта тщательно подбирала слова.
"Я не могу сказать вам, каково там..."
"Не могу или не хочу?" - спросил кто-то. Этого человека заставил замолчать взгляд заместителя Хойла, который стоял в проходе. Джульетта глубоко вздохнула.
"Я не могу вам сказать, потому что мы не знаем". Она подняла руки, чтобы на мгновение задержать толпу. "Все, что нам рассказывали о мире за нашими стенами, было ложью, выдумкой..."
"Откуда нам знать, что это не вы лжете?"
Она искала голос среди толпы. "Потому что это я признаю, что мы ни черта не знаем. Это я пришла сюда сегодня, чтобы сказать вам, что надо пойти и посмотреть самим. Свежим взглядом. С настоящим любопытством. Я предлагаю сделать то, что никогда не делалось, а именно: пойти и взять образец, принести обратно вкус воздуха и посмотреть, что не так с этим миром..."
Выпады из задних рядов заглушили остаток ее фразы. Люди снова поднялись со своих мест, даже когда другие потянулись, чтобы удержать их. Кому-то было интересно. Некоторые были еще более возмущены. Раздался
Джульетта отступила от трибуны. Из динамиков раздался визг, когда судья Пикен ударил рукой по микрофону. Деревянная шайба была потеряна, и ему пришлось стучать по самому подиуму, который, как увидела Джульетта, был испещрен полумесяцами хмурых лиц и улыбок от прошлых попыток восстановить спокойствие.
Помощнику Хойлу пришлось прижаться спиной к сцене, когда толпа ринулась вперед, многие из них с вопросами, большинство - с безудержной яростью. Плевки пенились на дрожащих губах. Джульетта услышала новые обвинения, увидела женщину с ребенком, которая обвиняла Джульетту в какой-то болезни. Марша подбежала к задней части сцены, распахнула металлическую дверь, выкрашенную под настоящее дерево, и Питер помахал Джульетте рукой, чтобы она вошла внутрь, в кабинет судьи. Она не хотела уходить. Она хотела успокоить этих людей, сказать им, что у нее хорошие намерения, что она может все исправить, если они только позволят ей попытаться. Но ее тащили назад, мимо гардероба с темными мантиями, которые висели как тени, вели по коридору, где висели фотографии прошлых судей, к старому металлическому столу, выкрашенному под дверь.
Крики затихли позади них. В дверь на мгновение стукнули кулаками, Питер выругался. Джульетта рухнула в старое кожаное кресло, заклеенное скотчем, и закрыла лицо руками. Их гнев был ее гневом. Она чувствовала, что направляет его на Питера и Лукаса, которые сделали ее мэром. Она чувствовала, что направляет его на Лукаса, который умолял ее покинуть раскоп и подняться наверх, который заставил ее прийти на это собрание. Как будто этот сброд можно утихомирить.
По коридору пронесся шум, когда дверь на мгновение приоткрылась. Джульетта ожидала, что к ним присоединится судья Пикен. Она была удивлена, увидев вместо него своего отца.
"Папа".
Она поднялась со старого кресла и пересекла комнату, чтобы поприветствовать его. Отец обнял ее, и Джульетта нашла то особое место на его груди, где, как она помнила, находила утешение в детстве.
"Я слышал, что ты можешь приехать", - прошептал отец.
Джульетта ничего не ответила. Как бы она ни чувствовала себя, годы таяли, когда он был рядом, когда он обнимал ее.
"Я также слышал, что ты планируешь, и я не хочу, чтобы ты уходила".
Джульетта отступила назад, чтобы посмотреть на отца. Питер оправдывался. На этот раз шум снаружи был не таким громким, когда дверь хлопнула, и Джульетта поняла, что судья Пикен разрешил ее отцу пройти, а сам находился снаружи, успокаивая толпу. Отец видел, как эти люди реагировали на нее, слышал, что они говорили. Она сдержала внезапно нахлынувшие слезы.
"Они не дали мне шанса объяснить...", - начала она, закрывая глаза. "Папа, там есть другие миры, такие же, как наш. Это безумие - сидеть здесь и воевать между собой, когда есть другие миры..."