Бунт Хаус
Шрифт:
Я чувствую себя так, словно консультирую травмированного ребенка, чей отец только что начал встречаться с кем-то новым. В любую секунду я почти ожидаю, что он закатит истерику и выскочит со словами: «Я не буду называть ее мамой».
— Неужели тебе нечего сказать по этому поводу? — Пакс сердито смотрит на Дэшила, сидящего на пассажирском сиденье.
Дэшил вздыхает, но его разочарование только напоказ.
— После долгих раздумий я решил, что Рэн может делать все, что ему заблагорассудится. Кроме того, перемены — это хорошо. Может, и тебе стоит завести себе подружку?
Пакс в ужасе
— Ни за что, бл*дь! Зачем мне добровольно сажать себя в тюрьму?
Я смеюсь. Дэш смеется. Единственный человек, который не смеется, это Пакс. Он очень близко к сердцу принимает это потрясение в своей повседневной жизни.
— Ладно. Как скажете, придурки. Я ухожу. — Он выходит из машины и направляется ко входу в академию, подняв плечи к ушам. Даже его походка выглядит раздраженной, с его резким шагом и агрессивным размахиванием руками.
— Не волнуйся. Он придет в себя, — говорит Дэш.
— Лучше бы ему так и сделать, ради твоего блага. Он просто с ума сойдет, когда поймет, что у тебя тоже есть подружка.
— Даже не произноси это слово, мать твою, — говорит Дэш очень серьезным тоном. — Мы должны облегчить ему это шаг за шагом. Он и так уже достаточно бесится. Жить с Паксом, в середине экзистенциального кризиса, было бы не очень весело.
Я склонен с этим согласиться.
Мы направляемся в школу, и я странно нервничаю. Я совершил немыслимое и бросил вызов своему отцу. Ещё я присутствовал на предварительном судебном заседании и давал показания против сумасшедшего. Все остальное в моей жизни должно быть пустым звуком, но публично объявить миру, что я влюблен в кого-то, и я ничего не хочу больше, чем заставить ее улыбаться каждый день — это ужасающая гребаная перспектива.
Весенние каникулы уже не за горами, так что мне придется иметь дело с пристальными взглядами и шепчущимися комментариями еще пару недель, но даже в этом случае... мои ладони вспотели, как никогда раньше.
«Инцидент», как называют его преподаватели Вульф-Холла, до сих пор остается горячей темой для разговоров и, вероятно, будет таковой до конца учебного года. Не каждый день учитель теряет свой чертов рассудок и пытается убить горстку учеников. К тому же мертвое тело не так уж часто обнаруживают на территории академии. Пока мы идем к кабинету английского языка, студенты болтают и сплетничают о последних событиях — лицо Фитца расклеено по всему интернету, интервью с родителями Мары на CNN, сообщения о том, что Фитц признался в своих преступлениях и ничего не отрицает. Поговаривали, что после всего случившегося занятия переведут в другой, обычный класс, но ученики так сильно сопротивлялись, что Харкорт объявила, что мы все еще можем учиться там, при условии, что уровень концентрации или оценки не пострадают из-за нашего окружения. Лично мне плевать, где я буду учиться теперь, когда Фитц ушел.
Когда мы с Дэшем входим в кабинет, в классе воцаряется тишина. Дамиана сверлит меня уничтожающим взглядом. В какой-то момент она решила, что ненавидит меня, и меня это вполне устраивает. Пакс уже сидит на своем месте на полу под окном. Дэш закатывает глаза, проходя через комнату, чтобы занять свое обычное место рядом с нашим другом.
Находясь на полпути к потрепанному кожаному дивану под рядом
Элоди Стиллуотер — самое потрясающее создание, которое я когда-либо видел.
Ее новоиспеченные темные волосы собраны сзади в намеренно беспорядочный пучок, длинные волнистые завитки свисают по обе стороны лица. Ее глаза стали еще более голубыми от теплого утреннего света, омывающего ее лицо, подчеркивая веснушки, которые начали появляться на переносице.
Она грызет кончик шариковой ручки, ее брови слегка приподнимаются в удивлении, когда она смотрит, как я иду к ней. Место рядом с ней заметно опустело. Пройдет еще неделя или две, прежде чем Карину выпишут из больницы. Она делает свою школьную работу на больничной койке. Дэш каждый вечер таскает их ей, утверждая, что собирается в спортзал. Ха!
Я стою перед Элоди, указывая подбородком на свободное место рядом с ней.
— Я должен спросить: «Это место занято?», или должен поддерживать иллюзию, что я все еще крут?
Она надувает губы, обдумывая это.
— Пожалуй, я избавлю тебя от этого клише. Но только потому, что ты выглядишь сексуально в этой рубашке.
Я провожу рукой по своей груди.
— Это старье? — Но я весь сияю, как долбаный идиот, от этого комплимента.
Одно дело знать, что ты хорошо выглядишь, и совсем другое дело, когда девушка, которую ты любишь больше всего на свете, говорит тебе об этом. В ужасе я подозреваю, что даже покраснел. Господи, я покраснел! Да кто я такой, черт возьми?
Я бросаюсь на место рядом с ней и чувствую на себе пристальные взгляды всех остальных учеников в комнате, устремленные на нас. В передней части класса Дамиана издает сдавленный, задыхающийся звук, когда я поворачиваюсь, перекидываю ноги через подлокотник дивана и кладу голову на колени Элоди. Ее рот слегка приоткрывается, в глазах мелькает удивление, но она быстро приходит в себя, теребя кончики моих волос, наматывая их на пальцы.
— Если ты не будешь осторожен, у людей может сложиться неверное представление о нас, Джейкоби, — шутит она.
— Мы же не можем этого допустить, правда? — Я хватаю ее за руку и нежно целую внутреннюю сторону запястья, наслаждаясь тем, как ее зрачки удваиваются в размерах при открытом публичном проявлении любви. Она застигнута врасплох. Скорее всего, она думала, что я буду сидеть рядом с ней и держать свои руки при себе, но я пошел гораздо дальше этого. Оказывается мне не о чем было беспокоиться. Все оказалось не так страшно, как я думал. Оказывается, я паниковал по пустякам. Показать всем свои чувства — это чертовски освобождает.
— Чувствуешь себя очень довольным собой? — спрашивает Элоди, изогнув бровь в мою сторону.
— Да. — Я киваю. — Очень.
— Ах, да? Как быстро ты пролетишь через всю комнату, если я попытаюсь поцеловать тебя в губы? — Она бросает на меня взгляд наполовину дерзкий, наполовину насмешливый.
— Моя задница будет твердо сидеть на этом месте, независимо от того, где ты решишь меня поцеловать. — Я многозначительно смотрю на свой член, не в силах устоять перед возможностью подразнить ее.